У каждого своя Франция

И жизнь, и слезы, и любовь.....
У каждого своя Франция, своя Сирия, свой Бейрут и весь мир, который может уместиться в твоей душе, в твоем сознании, и к которым, если даже ты не имеешь самого прямого отношения, то есть никогда там не жил или даже не побывал, ты имеешь отношение, ты можешь любить , читать, знать тех, кто там живет, и в случае беды беспокоиться о стране, о народе и сочувствовать горю, страданиям, массовой гибели или гибели всего одного ребенка…. Это жизнь, это твое мировоззрение, этого не убежишь, не закроешься, не спрячешься. Как бы не было уютно и тепло в чреве родной матери, младенец покидает его и появляется на свет Божий и становится частицей этого огромного беспокойного мира человечества. Во Франции мне не довелось побывать, но помню ее с детства. Дюма с его благороднейшими мушкетерами, Монте - Кристо, потом уже другими великими писателями и поэтами, фильмами, и Маленьким принцем, конечно, Франция давным – давно пришла в нашу жизнь и, наверное,потому такое отношение, можно вспомнить многое, и даже то, что Собор Парижской богоматери украшен абхазским самшитом, что в Париже нашли когда -то убежище абхазские князья, и сколько картин было создано там Александром Чачба, тосковавшему по Родине, или как уже достоверно известно, что во французском Сопротивлении участвовали наши соотечественники и знали самого легендарного маршала де Голля. Я горжусь, что отец моего одноклассника – один из них, просто мы мало сами знаем об этом, к сожалению. Впервые после войны молодая француженка Элиз Клемент создала маленькую клинику в Сухуме, в которой все, кто не мог себе позволить в те тяжелейшие времена блокады, купить самые простые лекарства, получали бесплатное лечение и медикаменты и это была МСФ - Франция, которая помогла многим обездоленным и несчастным с самой крохотной пенсией в мире. Плохое принято не забывать никогда, а вот хорошее – сразу и навсегда, скажите, почему так?И не скрою, как только услышала про теракты в Париже, начала беспокоиться о тех, кого знаю, и желала им не оказаться в том театре или в кафе. И всем, кто оказался там – глубоко сочувствую. Война или террор – одинаковы, они уносят жизни людей трагически внезапно, отрывают их от близких, бессердечно, жестоко и не по-человечески и бессилие, что не можешь помочь чужому горю, матерям, детям, страшно.

Асида Ломиа

....human relations, human values, dignity of the spirit is the most important and they do keep the world today.

Human life is like a huge ocean. There are so many different islands, large and small, reefs, even huge icebergs, and without all this diversity, and even without the pitfalls, the world would not be so beautiful and unique. That is why  it seems to me that  meeting many different people in this enormous ocean of life stays  sometimes unnoticeable to anyone but firmly lasting impression  sometimes accompanies you throughout life, as a matter of course, and stored in  the memory carefully as jewelry that  belong only to you and no one  else. And, perhaps, we should not live such a small segment of life,  that one day, suddenly turning back, to remember those who are no longer in this world, but who  played in your life, at times, a  very unexpected role.

When I was one year old, my mother and father went to Volgograd and left me with my grandmother. I became sick as ate something wrong and could die.  My parents quickly came back. I was in the hospital, pediatrician Taisya  Aznauryan did not leave me any single minute. She,  as my mother told, actually saved me, even though there was little hope. Since then, she  became our family friend, and as soon as I got  high temperature, I was taken to her. I remember her smile and manner of speaking, almost squeaking voice and, of course, her hands. And always remember that she saved me. Many years later, already  being a mother myself, I got into our children's hospital with my son and met her there, an old women , but still the same intelligent and elegant. We met then, not even as old friends, but as relatives who lost each other in some  period of  life.

At school, our teacher of English Berta  Lamm was  one of the best, who taught us   absolutely inexplicable to love  English and her  special  strong  teaching of    grammar so that even her weak students  got good marks at the  university. It was a teacher by vocation. She did not miss any lesson and we respected her. But most of all I loved our teacher of Math Nina  Shcherbakova. And let none of my classmates deny that she loved me more than anyone else. Algebra I learned so well as  only because of  love and respect for her. When I entered the department of foreign philology, she did not talk to  me at school  on February school parties, until one day I was with my son and  met her in the bus. She smiled at me with so familiar kind smile and asked if my son had learned algebra as well once I did. So she suddenly came back to me in the middle of life, in the bus, and at that time gave me a sea of ​​warmth and love.

But in my life was one more person who played a crucial role at a time when I chose the profession of litterateur. In spite of everything, often I regret that I left my dream, and perhaps in the next life will become what I wanted then, in my 16 years. Augusta  Evdokimova, a famous  Sukhum English teacher, persuaded my mother to send me to a foreign branch. I fought with my mother a few days, and suddenly she uttered a phrase which persuaded me and I agreed. My mother said that I would  be able to read foreign literature in the original, and I would be able to feel the beauty of it, and I  would like it, and I would  certainly be happy. It so happened that  due to the English language, I learned the world better, and even it helped me to survive in  our hard times,  I met a lot of wonderful people. And I think: why  the nationality matters if  the main is the person’s  culture, education and life credo.

In the mid eighties I went to graduate ship of TSU, and my supervisor appeared beautiful, smart, talented scientist, intelligent to the core, noble, whose father was unjustly killed in Stalin-Beria torture prisons with his brothers and  she  taught me how to know a lot to have a strong base in order to come into science and be able to defend my own  point of view.

She gently instilled in me a love for linguistics, different courses,  studied  rare books, and I really fell in love with this complicated subject and then  I was strongly attracted to my  thesis. On  September 30, 1993, I returned to  my  spoiled and  broken home. And I saw scattered, trampled pieces of papers with  English  and Abkhaz words, hundreds of scribbled  sheets, notebooks and so never went back to my thesis writing. But one day, when I had to lead at  the university a special course, I pulled out my  notes and books, remembered my Leila Carlovna and  reading students lectures about the arbitrariness of linguistic sign and the meaning of the word I was  innerly proud that I could do it easily  and understanding fully  that pain and suffering  gained from the damn war did not  completely wiped me out.

Later, working in the organization "Doctors without Borders" (MSF), I met my Elise Clement, with whom we established a program for access to free treatment for  the most vulnerable groups, and which suddenly opened up in me the ability of a social worker. And she taught me what life summed up itself. There I learned and saw actually what life is really, I learned that  the nationality of the person did not matter. There were   people with their troubles, hopelessness, despair, life trampled, but  they did not lose dignity. I became friends with them: with Iranian Nabiya, an Armenian  Vartush, a Georgian Cleopatra Ilinichna and 90 - year old Russian Anna Isacova, a tall  old woman with big and kind blue eyes living in the  a room full of icons and icon-lamps, that God saved by sending her MSF and the ICRC. They told me about their  life,  they were  so surprisingly strong, but   but so  lonely, women whose troubles, setbacks, and diseases could  not embitter and  break.

 In those  hard years, I was lucky to get acquainted with an amazing American lady  Margery Farrar,  which  almost three years with her friends sent money for  running the mini-house for  elderly women,  in which different lonely  women  found comfort, care and love. Margery hit me with her humanity and compassion for strangers, and  yet remains for me as a mystery, a person of immense kindness and soul. She believed that the establishment of a house for  elderlies, even if only for women,  would make   our war-scarred society  healthier and people helping the destitute, themselves would  become stronger.

But the Internet so strangely  enough, in spite of my skeptical attitude towards internet  acquaintances, by chance introduced me to a wonderful man, an intellectual, which I had never seen in my life, but know now quite well. He was a Spaniard. And he lives in the house with windows on the very mountain of Segovia, which Hemingway described in his famous novel "For Whom the Bell Tolls". So, thanks to my mother’s translation of the Abkhazian " Little Prince” by Saint-Exupery, we met and stay friends to this day. And I must say that this is probably the most fantastic:  when someone who lives so far away, in a distant beautiful Spain, suddenly brought into my life, into one of the most complicated of its moments, human understanding, confidence and told me a lot interesting things, and every day sent the best version of the classic works, films and books. So, after the war, many years later, I began again  enjoying  music, Serenata of  Schubert, poems, Spain, and even once in  summer walked  in the high mountains to  the Lake  of Mzy,  the Abkhaz mysterious jewelry in the mountains,  which I saw only once  in my happy youth.

This is so.  I do not want to say that Abkhazians did not play an important role in my life, they have played, certainly. And it's my unforgettable parents from whom I inherited I hope all the best - their humanity, a true devotion to their country and the people of Abkhazia and my dearest friends. 
It is not easy to say about all I met in my life. But this is life, and it is so, and it so happens that, not belonging to any nationality, but human relations, human values, dignity of the  spirit is the most important and  they  do keep the world today.

 Asida Lomia 

Newspaper Association of Women of Abkhazia "Dialogue of Cultures", December 2014

Арда Инал- Ипа об общегражданской нации и идентификационном выборе молодежи

Арда- Инал- Ипа - Исполнительный директор неправительственной организации "Центр 
гуманитарных программ”, автор множества научных статей по вопросам государственного 
строительства в Абхазии, грузино-абхазскому конфликту и его последствиям, черкесскому 
вопросу в контексте абхазо-адыгских отношений.

1.Caucasus Times: Абхазия пережила войну, экономическую блокаду, прежде чем ее независимость признала Россия. За эти боле чем 20 лет в Абхазии выросло новое поколение граждан, с абсолютно иным социальным портретом. И если говорить об идентичности, то какой идентификационный выбор сегодня доминирует среди молодых людей в Абхазии?

Арда- Инал- Ипа: Молодежь современной Абхазии оказалась заложником больших политических процессов, связанных с распадом СССР, обострением этно-политических конфликтов и формированием новых государств. Грузино-абхазская война 1992-1993 гг. и ее непосредственные последствия для молодых жителей нашей республики не исторический миф, а значительная часть жизни с семейными трагедиями и травмами. Несомненно, все это оказало огромное влияние на процессы формирования личности, включая и сферу идентичности. В отношении базовой идентичности не будет преувеличением сказать, что у абхазов основой идентичности продолжает оставаться этническое происхождение. Грузино-абхазский конфликт и перестроечный всплеск грузинского национализма актуализировал проблему национальной идентичности, а война только закрепила эту тенденцию. Переломный исторический этап, провозглашение независимой Абхазии, животрепещущие проблемы в области сохранения абхазской культуры и языка неизбежно влияли на процесс формирования идентичности ее граждан. Важным фактором, подчеркивающим доминирование этнической идентичности абхазов, являются и незавершенные вопросы, связанные с международным признанием нашего государства. Такая ситуация актуализирует вопросы, связанные именно с этническим происхождением и для других общин Абхазии. Это создает определенные вызовы, поскольку на основе этничности сложно создавать нацию в современном понимании, скреплять общность людей различного этнического происхождения, считающих и чувствующих Абхазию своей родиной.

2.Caucasus Times: Вы считаете, что абхазский государственный проект сегодня переживает кризис, связанный с отсутствием внятной для всех народов Абхазии общегражданской идеологии? А есть ли для этого условиях?

Арда- Инал- Ипа: Понимая роль длительного конфликта и недавней войны, надо сказать, что отсутствие идеологической работы в направлении нациестроительства консервирует сложившуюся ситуацию. Но, на мой взгляд, есть все условия для того, чтобы идентичность граждан Абхазии стала плюралистичной и наряду с этническим происхождением включала бы в себя и общегражданский компонент . Понятно, что формирование общегражданской идентичности процесс не простой, и в Абхазии, как и на всем постсоветском пространстве он проходит с трудом. Не помогает этому и тот факт, что прошлые и действующие политики четко не ставили задачу формирования единой нации, основанием которой могло бы служить такое закрепленное в нашей конституции интегральное понятие, как народ Абхазии. Думаю, что для молодежи, живущей в Абхазии, любого этнического происхождения, не было бы проблемой чувствовать себя частью этой общности. Однако в реальности на этом пути оказывается много препятствий - от незнания абхазского языка и нередких, правда, косвенных напоминаний о «нетитульном» происхождении - до встречающегося на практике неравенства перед законом представителей различных этнических групп. Все это, несомненно, мешает формированию единой нации. В результате, сталкиваясь с проблемами, у многих молодых специалистов возникают сомнения в том, насколько их знания и умения востребованы в Абхазии. В результате, трудности поиска своего полноправного места в сегодняшнем абхазском обществе выталкивает многих молодых людей из страны.

На мой взгляд, общегражданская идентичность должна не заменить этническую, а существовать одновременно с ней. В полиэтничной Абхазии только так может быть решена задача создания гармоничного общества, когда этническая идентичность не нивелируется, но создает основу для общегражданской идентичности. Однако, отсутствие соответствующей идеологии препятствует важным процессам консолидации идентичности на основе общей судьбы и ответственности за страну, народ и абхазскую культуру и делает абхазское общество, в широком смысле слова, рыхлым и незащищенным от внешних негативных воздействий. Это, несомненно, только мешает решать важные государственные задачи. Завершая ответ на этот вопрос, еще раз подчеркну, что со временем обязательно придет понимание того, что для утверждения абхазского государства необходимо стимулировать именно интеграционные процессы внутри общества, что невозможно без такой важной составляющей, как общегражданская идентичность, которая может формироваться наряду с существующей базовой этнической идентичностью со всем присущим ей комплексом устойчивых социо-культурных параметров.

3. Caucasus Times: Касаясь затронутой Вами темы об ответственности абхазской элиты перед всеми гражданами Абазии в вопросе формирования единого общегражданского пространства внутри республики хотелось бы Вам задать вопрос относительно ситуации в Гальском районе, который является сегодня зеркалом вышеперечисленных проблем. В связи с актуализацией гальского вопроса вокруг ре паспортизации абхазских грузин, чиновники разного уровня заговорили о необходимости вмешательства государства в процесс формирования общегражданской идентичности. Планируют ли абхазские власти оказать влияние на идентификационный выбор молодых людей в том же Гальском районе, который связан культурными узами с Грузией?

Арда Инал-Ипа: К сожалению, в этом отношении долгие годы ничего не делалось, а в последнее время мы видим несогласованные, непродуманные и несистемные решения. В результате - масса препятствий возникает именно для тех гальских жителей, кто сделал свой выбор в пользу Абхазии. Мы, к сожалению, мало думаем о реальных шагах по идеологической работе с гальцами, по их включению в процессы, которыми живет большинство абхазских граждан. Ведь есть сферы, в которых могли быть задействованы многие объединяющие моменты - это вопросы экологии, экономического развития, модернизация управления, технологии производства, изучение общего советского прошлого, сбор и осмысление материала по сталинским репрессиям, от которых серьезно пострадали, в том числе, и жители Гальского р-на. Полезно было бы и изучение более далекого прошлого Абхазии, в котором есть немало страниц, свидетельствующих о важной исторической роли Самурзакани (традиционное название Гальского района). В борьбе с тяжелыми социальными бедами - от бедности, сиротства, инвалидности до наркомании, СПИДа и других заболеваний, вполне могли бы стоять рядом представители всех районов и национальностей, устанавливая дружеские, профессиональные, рабочие контакты, которые могли бы способствовать процессам интеграции. В данной связи хочу отметить большую позитивную роль, которую играет АГУ. То, что двери абхазского университета открыты для гальской молодежи - мне представляется самым действенным путем к интеграции. Принятые ректором АГУ решения в этом отношении свидетельствуют о ясном понимании задач, стоящих перед государством. Что касается формирования общегражданской нации, то, к сожалению, многие действующие политики являются активными противниками этой идеи, вдохновленные задачами, актуальными для прошлого и позапрошлого веков. К сожалению, и во власти, и в обществе превалирует упрощенный подход к вопросу интеграции населения Гальского района. Многим кажется, что для решения вопроса о стабильности на восточных рубежах Абхазии достаточно одного контроля и давления, в то время, как это комплексная, многоуровневая и долгосрочная задача. Думаю, что главное - это относиться к жителям Гала не как к беспокоящему неизвестному в уравнении по достижению безопасности, а как к людям со своими вполне обоснованными опасениями, потребностями и достоинством. На мой взгляд - это самый верный путь к установлению взаимного доверия, а, значит, и к спокойствию, безопасности и развитию.

4. Caucasus Times: Как известно, язык занимает главное место в процессе формирования идентичности. Однако, если говорить об Абхазии, то основным языком в республики по-прежнему является русский язык. На нем ведется делопроизводство, обучение в школах и в ВУЗах. Как Вы считаете, не стоит ли эту ситуацию изменить в пользу абхазского языка?
Арда Инал-Ипа: Конечно, необходимо менять ситуацию в пользу абхазского языка. Но как ставить выполнимые задачи, прекратив, наконец, пафосно заламывать руки? Серьезные изменения станут происходить тогда, когда мы начнем уважать политиков и общественных деятелей не за громкие призывы, а за их вклад в решение проблемы, за долгосрочное видение и за подготовку исполнимых предложений, к реализации которых готов приступить сам деятель, понимая цену каждого шага. Речь в первую очередь должна идти о честном признании существующих проблем, об их причинах и о создании выверенной многошаговой стратегии. Для начала необходимо осмыслить масштаб проблемы - сколько людей реально владеют абхазским и на каком уровне? К сожалению, многие, свободно говорящие на абхазском языке, не могут грамотно написать элементарного заявления на родном языке. Соответственно, нужны обучающие программы с разнообразными учебниками, самоучителями и словарями для детей и взрослых с разным уровнем знания языка. Здесь, слава Богу, есть примеры талантливых авторов, обобщивших свой богатый педагогический опыт.

Второе - вырабатывая стратегию по укреплению позиций абхазского языка, необходимо учитывать такой серьезный фактор, как многоэтничность Абхазии. Нужно взять себя в руки и признать, что мы вынуждены быть двуязычными, а большие слои населения - и трех-язычными, не забывая, что это обстоятельство несет в себе и большие преимущества. Чего стоит, например, тот факт, что нет необходимости переводить на абхазский язык великую русскую литературу, а также огромные пласты мировой литературы, уже переведенные на русский язык!

В наш обиход должен войти перевод - синхронный и последовательный, с широким использованием титров и голоса за кадром на телевидении. Это большое преимущество, что в Абхазии есть язык межнационального общения - русский язык, на котором мы общаемся даже со своими северокавказскими братьями. Достаточно обеспечить перевод с абхазского на русский, чтобы представители других национальностей могли понять, о чем идет речь (за исключением, правда, большинства репатриантов из Турции, Иордании и Сирии). Но при этом, необходимо и другое - переводить на абхазский все, что говорится в Абхазии на русском и на других языках. Я считаю, что в любой аудитории все, кто может, должны выступать на абхазском языке, обеспечивая перевод. Наше население должно постоянно слышать абхазскую речь. Нужно поощрять и тех, кто не в совершенстве говорит на абхазском, кто еще только обучается, нужно использовать наш язык там, где только возможно.

Третье - все мы знаем, что абхазский язык сохранил много древних черт, его часто называют архаичным или реликтовым. С одной стороны, это чрезвычайно интересно и ценно, но с другой - сложность, присущая древним языкам, представляет проблему для его освоения и распространения. На мой взгляд, необходимо прислушаться к тем нашим литераторам, которые говорят о применении богатейшего опыта народов, прошедших болезненный, но открывающий большие перспективы, путь реформирования, осовременивания языка, решив тем самым многие проблемы. Но подобные реформы ни в коем случае не должны идти так, как мы вводили в наш алфавит знак лабилизации (огубления) - не подготовив вовремя новый букварь и другие учебники, в один момент, сделав всю ранее изданную литературу на абхазском языке устаревшей, оставив решать многие вопросы орфографии на усмотрение самим пользователям языка и т.п.

Конечно, есть и другой путь решения проблемы - можно создать такие законы и условия, что не знающие язык не смогут найти сколько-нибудь приемлемую работу и вынуждены будут уехать из Абхазии. Останутся только знающие язык и гастарбайтеры. Возможно, кто-то считает этот путь приемлемым. Но, на мой взгляд, радикально решить проблему языка ценой превращения страны в моноэтническую, возможно только через массовые нарушения прав человека. В этом случае, не говоря уже о моральной стороне, появляется серьезная угроза потери государства, за которое боролись многие поколения абхазов.
Изучив позитивный мировой опыт, необходимо внедрить согласованную, многогранную, с разных сторон нацеленную на результат, систему обучения государственному языку. Я много раз писала о том, что необходимо не наказывать за незнание абхазского языка, а поощрять за знание и стремление знать, этот путь мне представляется более эффективным. Нужно творчески модернизировать процесс обучения - создавать, например, совместные курсы для матери и ребенка, чтобы дома они не переходили на другой язык, а могли на практике осваивать абхазские диалоги. Нужны народные театры, чтобы взрослые люди, у которых всегда остается скрытое желание играть, заучивали роли своих героев на абхазском, нужны хоровые коллективы при организациях, приобщающие к сокровищницам абхазского хорового пения, нужны дни абхазского языка с повсеместными конкурсами и призами - в магазинах, кафе, транспорте, не говоря уже о школах, колледжах и университете. Одним словом, нужно, чтобы общество проснулось, и здесь, я думаю, большую роль могли бы сыграть именно молодые люди, любящие родной абхазский язык и свободно им владеющие. Когда-то наш язык уничтожали злонамеренно, но сегодня совсем другая ситуация. Представители национальных общин в Абхазии разделяют озабоченность критической ситуацией с абхазским языком. Долгое время работая с детьми и молодежью, я знаю, что у подавляющего большинства молодых - абхазов и не абхазов - есть сильное желание освоить абхазский язык, чтобы говорить на нем. И им нужно помочь, это в наших общих интересах.
Я думаю, сегодня нам нужна бессрочная всеабхазская общественная кампания - не злая - осуждающая и обвиняющая, а добрая, приглашающая людей узнавать такую потрясающую планету, как древнейший абхазский язык, в котором отражена самобытная психология народа и его глубокие философские представления. Если бы в результате такого подъема хотя бы один из десяти владеющих языком обучил хотя бы одного не владеющего человека, результат по всей стране был бы потрясающим!

5. Caucasus Times: Процесс нация-строительство несет в себе риски, которые связаны с восприятием того или иного государственного проекта теми или иными этническими общинами внутри страны. Ярким тому примером служит Украинский конфликт. Какие для Абхазии сегодня существуют риски, учитывая, что в Абхазии проживают другие многочисленные этнообщины?

Арда- Инал- Ипа: Если принимать разумные решения, то риски вполне можно было бы уменьшить и преодолеть. Я неоднократно писала о том, что необходимо объединить представителей всех национальных общин вокруг идеи строительства демократического правового государства Республика Абхазия. И здесь место и дело найдется каждому, потому что для страны нужно не только говорить по-абхазски, над этим вопросом, несомненно, надо упорно работать, но и укреплять законность, устанавливать дружеские отношения с другими странами, строить дома, развивать энергетику, возделывать сады, сохранять реки и леса, создавать условия для просвещения населения и развития культуры. Все это в Абхазии нужно делать сообща, а в общем деле голова и руки каждого чрезвычайно важны. Когда молодой человек, родившийся и живущий в Абхазии, какого бы этнического происхождения он не был, поймет, что страна ценит его и ждет его вклада в ее развитие, поверьте, ему захочется найти работу именно здесь, а желание выучить язык родной страны станет естественным и стойким, ему только нужно помочь.

Само по себе проживание в Абхазии этнических общин не является угрозой при разумной и справедливой политике, учитывающей этот фактор, а не игнорирующий его. Очень легко набирать политические очки, крича о том, что отечество в опасности в связи со сложной демографической ситуацией. Гораздо сложнее начать решать этот вопрос, находя понимание и поддержку всех жителей своей страны, а это, я уверена, возможно, для этого нужно создать благоприятные условия жизни для всех граждан. Тот факт, что армянская община и представители других этнических групп поддержали абхазов в войне 1992-1993 гг., помимо военного аспекта, был очень важен и для внутренних процессов консолидации общества, и для внешнего восприятия сопротивления абхазов как справедливого противостояния грузинской агрессии, к которому присоединились представители других национальностей. В силу этой недавней истории я не вижу угрозы внутренних конфликтов, если абхазы, в чьих руках сегодня практически все бразды правления, будут проводить ответственную политику, учитывающую всю сложность и разнообразие населения Абхазии. В этом вопросе очень важно соблюсти баланс между потребностями отдельных общин и страны в целом. По возможности, абхазское государство должно способствовать удовлетворению разнообразных культурных потребностей, но это вовсе не означает, что нужно создавать что-то вроде культурных автономий - это и невозможно, и нецелесообразно для такой небольшой страны. Во взаимодействии с молодыми представителями различных этнических общин, государство должно воспитывать именно граждан Абхазии, которые имели бы все возможности получения образования, работы и дальнейшего развития в своей стране Абхазии, а не вынуждены были бы уезжать на историческую родину. Тогда они будут чувствовать себя абхазами различного этнического происхождения со всеми вытекающими обязанностями за сохранение Абхазии с ее неповторимым лицом. Смысл создания общегражданской нации не в том, чтобы вопросы сохранения абхазской культуры и языка перешли на второй план, а в том, чтобы ответственность за сохранение Абхазии с ее народом, культурой, языком и уникальной природой разделить со всеми живущими на этой земле, приобщив абхазских граждан иного этнического происхождения к решению этих важных вопросов, скрепив тем самым все общество. Я очень надеюсь, что молодое поколение захочет сообща строить современное справедливое государство, в котором все громче будет звучать абхазский язык и все крепче утверждаться те возвышающие человека нормы взаимоотношений, которые умели ценить и воспитывать наши деды и прадеды. Я верю, что именно в надежде на возрождение и сохранение этих высоких ценностей судьба все еще дает нам шанс на утверждение в современном мире.

6. Caucasus Times: Широкий доступ к информации через интернет, возможность общения и получения информации через социальные сети, все это влияет на формирование личности. Из каких идентификационных составляющих других уровней складывается сегодня идентичность молодого человека в Абхазии?

Арда- Инал- Ипа: Что касается идентичности других уровней, надстраивающихся над доминирующей, то и в этом отражается специфика сложившейся в Абхазии ситуации. Обозначение своего места в обществе всегда было непростым процессом для молодежи из-за противоречий с миром взрослых. В Абхазии же последнего десятилетия этот процесс значительно осложнился в связи с возникшими конфликтами в самом мире взрослых - и в политической сфере, и в религиозной. Из-за недостаточности социального опыта и ангажированности информации, дающей диаметрально противоположные версии общественно-политических процессов, молодежи трудно разобраться в истинных причинах разлада в обществе, что приводит значительную часть молодых к избеганию участия в политике, да и вообще к социальной пассивности.

Что же касается более активной молодежи, то нельзя сказать, чтобы она была серьезно фрагментирована по политическому признаку, идентичность молодых не строится на политических принципах. Их предпочтения редко связаны с политическими позициями, программами и идеологией политических партий и их лидеров, скорее всего, объединение идет по другим основаниям - родственным, групповым интересам и т.п. Для некоторых выбор политической силы, с которой идентифицирует себя молодой человек, зависит не столько от ценностей, сколько от того социального капитала, которым группа может поделиться для более благополучного карьерного старта. Политическая незрелость характерна даже для активной в политическом поле молодежи. Однако, это, прежде всего, не их вина. Аморфность политических взглядов чаще всего зависит от неразвитости самой политической системы в Абхазии и от падения общего уровня образования (серьезная проблема, требующая отдельного разговора). На всех уровнях сказывается молодой возраст самой абхазской многопартийности, отсутствие традиций политической борьбы, недифференцированность политических программ и т.п.
Сегодня в Абхазии, в сравнении с советскими временами, религия (прежде всего, православие и ислам) занимает более заметное место в процессе поиска идентичности молодых, однако в гораздо меньшей степени, чем это имеет место, например, в республиках Северного Кавказа. Нужно отметить, что довольно часто встречается и антисоциальный выбор - это происходит не столько в противовес миру взрослых, его ценностям и установкам, сколько в силу заметного места, которое занимает криминальное сообщество в Абхазии, демонстрируя высокий уровень жизни, умение приспособиться и создать комфортные условия жизни, пользуясь широким кругом социальных связей, включая и представителей власти. Эти тенденции, когда определенная часть молодых людей ориентируется на приобщение к криминальной среде, представляет собой злободневную проблему. В качестве пассивного протеста и защиты от мира взрослых выступает, скорее, другой выбор - это жизнь в виртуальном мире, что в Абхазии также стало нередким явлением и также требует серьезного внимания. Тем не менее, несмотря на названные выше проблемы, слабое развитие субкультур в абхазском обществе говорит о том, что серьезного сбоя в процессе социализации в большие социальные группы не происходит. Это значит, что путь в мир взрослых в большинстве случаев все же лежит в традиционных механизмах - через семью, образование, участие в политике, через службу в армии, работу. Остаются актуальными такие традиционные составляющие идентичности, как фамильная и региональная принадлежность (афонец, ткуарчалец и т.п.). Профессия также вносит свой вклад в общую структуру идентичности - военный, медик, дипломат, бизнесмен и т.д. Необходимо, чтобы государство больше понимало, какие факторы влияют на выбор молодежи, старалось влиять на этот выбор, продумывая возможности для роста и развития, создавая определенные социальные лифты для молодежи. Осмысленность и долгосрочное видение в этом вопросе необходимо для того, чтобы поколения оптимально взаимодействовали, взаимодополняя друг друга, чтобы смена поколений происходила без потерь для реализации главного национального проекта абхазов - сохранение народа и его культуры через становление и развитие собственного государства.

7. Caucasus Times: Какое влияние оказывает грузино-абхазский конфликт, историческая память о нем на сознание молодежи в Абхазии?

Арда- Инал- Ипа: К сожалению, нам далеко до такого состояния, когда о грузино-абхазском конфликте останется только историческая память. Если сегодня убрать конфликтную составляющую из идеологических основ функционирования абхазского государства, то обнажится крайний недостаток позитивных объединяющих идей, влияющих и на формирование идентичности молодежи. Война оставила слишком тяжелый след, преодолеть который можно только через осознание его сковывающего воздействия и через планомерную переориентацию от обращенности в прошлое на устремленность в будущее. Идея создания абхазского государства не исчерпывается преодолением грузинской угрозы. В основе этой устремленности лежит энергия духа самоутверждения, который проявляется в выборе народом своего пути развития, в организации жизни в Абхазии на основе справедливости, уважения разнообразия, бережного отношения к абхазской культуре и к природе Абхазии, в утверждении особого отношения к миру, отразившегося в глубинах абхазского языка и сложного народного этикета с его центральной идеей уважения человеческого достоинства. К сожалению, многие недооценивают тот факт, что, если развитие нашего государства будет и впредь задаваться исключительно инерцией отталкивания от Грузии, то это движение неизбежно затормозится, не получая дополнительных стимулов к развитию. Возможно, это происходит потому, что не поставлена точка в конфликте - не подписан мирный договор. К сожалению, за все прошедшие после войны годы грузинская политика делала все, чтобы абхазы не забывали о том, что враг не дремлет. Если пост-шеварднадзевские правительства не были прямыми соучастниками преступлений, связанных с войной 92-93 гг., то они несут полную ответственность за поддержание изоляции Абхазии, за ограничения в жизни нашей молодежи, за продолжение попыток перекрыть все наши контакты с окружающим миром. Я считаю, что этому нет и не может быть оправданий. Руководство Грузии на дипломатическом уровне делает все, чтобы ограничить возможности уже нескольких поколений абхазкой молодежи свободно развиваться, получать образование, видеть мир, расширять кругозор. Меня поражает то, что грузинским политикам и тому большинству, которое одобряет и фактически диктует подобную политику, безразлично, что Грузия утвердилась в роли страны, старающейся перекрыть абхазам все возможные пути во внешний мир.
Все это, прежде всего, относится к международным связям. Что же касается внутренних дел, то сегодня, в отличие от советских времен, мы освобождены от грузинского диктата, поэтому общество должно ориентироваться на большие долгосрочные позитивные задачи - укреплять государство и его обороноспособность, воспитывая молодых защитников родины, формировать и консолидировать нацию, модернизировать систему управления, поддерживать предпринимательство, строить, обучать, развивать, производить, выращивать и т.д. и т.п. К сожалению, идеология, привязанная к войне, к конфликту, заставляет нашу молодежь все время возвращаться к задачам предыдущего поколения, идти по кругу. Иногда около-политические деятели, игнорируя новые вызовы, действуют в устаревшей, советских времен парадигме и используют во внутриполитической борьбе химеры про-грузинских вражеских мотивов, приписывая их своим оппонентам. Все это, несомненно, дезориентирует молодежь, однако, несмотря на старания некоторых активистов, в молодежной среде явление ресентимента (синдром ущербной агрессивности) не пустило корни. Здесь, я думаю, положительную роль сыграла традиционная культура, в которой одной из основополагающих ценностей является достоинство человека, берущего ответственность на себя. И ресентимент, с его стремлением за счет агрессивности оправдать собственную ущербность, не имеет основы в народной психологии, а, значит, и перспектив распространения этих болезненных тенденций.

8. Caucasus Times: Какое влияние сегодня оказывает абхазская молодежь на политическую жизнь Абхазии?

Арда- Инал- Ипа: Как только в Абхазии стали формироваться различные политические партии и пришло время альтернативных выборов, политики вспомнили о молодежи, и ее роль в политической жизни страны стала возрастать. Надо сказать, что сегодня молодежь вносит довольно существенный вклад в результаты выборов, научившись использовать PR-технологии, пользоваться соц. сетями, организовывать молодежные бригады на агитационную работу. Почувствовав эту силу, молодые чаще стали подключаться к командам тех или иных политических объединений. К сожалению, это не всегда означает реальное политическое участие с осознанием ответственности за свой выбор. В последние годы видимость политической активности приобрели острые дискуссии в фейсбуке, где большим патриотом и знатоком в политике можно прослыть, не разбираясь в современных политических процессах, но освоив язык лозунгов и оскорблений. К сожалению, люди, часто апеллирующие к абхазскому этическому кодексу Апсуара, в социальных сетях демонстрируют крайне неуважительный тон в споре не только со своими сверстниками, но и со старшими оппонентами. Все это еще раз поднимает вопрос о серьезных изъянах образования, в том числе касающихся и усвоения народной мудрости.
При этом надо сказать, что в последние годы в молодой среде появились политически активные группы с четкой ориентацией на сохранение суверенитета абхазского государства. Этой молодежи иногда не хватает знаний и опыта, но демонстрируемая бдительность, твердость и серьезность намерений убеждает в том, что эти недостатки и другие болезни роста будут преодолены.

9. Caucasus Times: Какие ценностные ориентации сегодня востребованы в молодежной среде в Абхазии?

Арда- Инал- Ипа: Вопрос о молодежи, о ее ценностях, всегда важен, это вопрос о судьбе и будущем любой страны, но в современной Абхазии этот вопрос еще и о том - были ли все усилия старших поколений, жертвы, принесенные во время войны, не напрасными. Главное, что я хотела бы сказать в этом отношении следующее. Наша молодежь выросла в трудностях и лишениях, но главное у них все же было - это воздух свободы. Поэтому для подавляющего большинства молодежи Абхазии сохранение независимости нашего государства, право самостоятельно решать судьбу своего народа является главнейшей ценностью, на защиту которой они, не колеблясь, встанут. Наше общество пережило довольно длительный период, когда для большинства родителей первостепенной задачей было обеспечить ребенка самым необходимым - кровом, едой, одеждой. На качественное образование и общее развитие не всегда хватало сил, времени и средств - ни в семье, ни в государстве. Однако, несмотря на это, для значительной части молодежи получение глубоких знаний и профессионализм стали главными ценностями и жизненными ориентирами. Многие из них, благодаря упорному труду стали серьезными специалистами, но при этом не замкнулись в одной сфере, расширяя свой кругозор в области культуры, политики и т.д. Без преувеличения могу сказать, что эти звездочки по своему уровню соответствуют самым высоким стандартам.

Послевоенный период, на который пришлось становление личности большинства сегодняшней молодежи, представлял очень сложный период, для которого были характерны очень противоречивые тенденции. Начавшееся еще до войны разрушение советской идеологической системы, при изолированности от окружающего мира, стало восполняться неравномерным и избирательным процессом размораживания и актуализации традиционных норм и институтов, правда в упрощенной, а иногда и искаженной форме. Сложные и нюансированные представления и правила, характерные для традиционной абхазской культуры, уступали место более простым, однозначным взглядам и оценкам. С другой стороны, развитие средств связи, Интернет, ставший доступным и в Абхазии, социальные сети - все это стало проводником для вала разнообразной информации, сделавшей нашу неискушенную молодежь некритичными потребителями невысокого уровня образцов массовой культуры, часто противоречащей национальным ценностям. Все эти факторы создавали очень противоречивую среду, и если рядом не оказывалось мудрых старших, то молодые привыкали жить с неясными ориентирами и взаимоисключающими ценностями.
Что касается дня сегодняшнего, то трудно говорить обо всей молодежи, потому что в Абхазии молодое сообщество неоднородно, есть очень различающиеся по своим ценностям и поведению группы. Можно условно разделить их на формально активных, пассивных критиков и ответственных. Формально активные участвуют во многих официальных и общественных мероприятиях, занимаются своим карьерным ростом, приспосабливаясь к сформировавшимся порядкам. Пассивно недовольные своей судьбой скептически или отстраненно взирают на происходящее вокруг, особенно на репортажи о своих более социализированных сверстниках, либо вовсе не смотрят абхазское телевидение и существуют параллельно с обществом. Ответственные же не приспосабливаются, но и не удовлетворяются осуждением недостатков, они готовы качественно менять ситуацию, а значит трудиться над улучшением условий жизни. Многим из этой категории повезло с наставниками - в школах и в вузах. Думаю, что часть из них была задействована в осмысленных общественных кампаниях, в работе домов юношества и т.п. В этом отношении трудно переоценить значение дополнительного обучения, организованного в некоторых общеобразовательных школах и общественных организациях, где тренировали коммуникативные способности, обучали навыкам аналитического мышления, воспитывали реальный, а не фасадный патриотизм, ответственность за страну и окружающую природу, развивали критическое мышление, вырабатывали навыки ведения дискуссии, учили уважать мнение оппонента и спокойно аргументировать свою точку зрения.
В качестве позитивной тенденции приятно отметить, что, несмотря на все особенности современной молодежной среды, повсеместным стало увлечение народной культурой. Можно сказать, что национальные танцы, пение и одежда стали одним из современных трендов в Абхазии. Причем, это происходит не потому, что умение танцевать и петь народные песни было характерно для их родителей и дедов, наоборот, в большинстве случаев в советский период занятия фольклором были сосредоточены в профессиональных коллективах. Но сегодня эти увлечения молодежи национальной культурой горячо поддерживаются взрослыми, поэтому в этой сфере установилось счастливое согласие между поколениями.

При этом, после войны появились и другие явления в молодежной жизни, которые вызывают сожаление и недоумение. Мне, например, непонятны излишества на вечерах, выпускных балах и свадьбах. Думаю, что эта неоправданная, граничащая с безвкусьем пышность, свидетельствует о гиперкомпенсации долгих лет лишений и нужды, поэтому есть надежда, что скоро восстановится присущая нашему народу лаконичность и строгое изящество в одежде, а также умеренность в семейных и иных торжествах. В целом, это, конечно, хорошо, что молодежь не пренебрегает своим внешним обликом, старается выглядеть современно и стильно, чему помогают в большом количестве открывающиеся парикмахерские, салоны красоты, косметологические центры, фитнес-залы и т.п., но жаль, что в Абхазии не стали привычными, например, альтернативные кафе с хорошим интернетом и фортепиано для живой музыки или с помещением для дебатов и презентаций. Со многими молодыми людьми мы обсуждали эту идею, готовы были во многом помочь, но, видимо, осознание невостребованности такого рода досуга, понимание неконкурентоспособности подобных безалкогольных кафе в сравнении с пацхами и др. традиционными заведениями, останавливало даже тех, кто был заинтересован в самой идее.

В Абхазии стали довольно популярны состязания команд КВН, конкурсы эстрадной песни, дискотеки, организованные кампаниями мобильной связи. Однако меня расстраивает то, что за многие годы молодежных инициатив снизу все же было сравнительно мало - не открылся ни один зал для камерной музыки, ни одна новая галерея, где можно было бы знакомиться и обсуждать молодые имена в абхазском изобразительном искусстве, ни в одном парке не устроили выставку молодых скульпторов и т.п. Оживление забытой платформы Гума, вызвавшее радостный отклик горожан, можно назвать приятным исключением, поскольку мимо других разрушенных и пустующих зданий молодежь много лет проходит равнодушно, не видя возможность их превращения в молодежные клубы и выставочные салоны, где могли бы проводиться экспозиции произведений концептуального и других видов современного искусства. Некоторые свежие музыкальные инициативы так и не смогли укорениться, да и среди них самые заметные были организованы не молодыми, а довольно зрелыми музыкантами или вовсе стариками-джазменами. Все это, на мой взгляд, говорит о некоторой инертности, что может расцениваться, как признак скрытой депрессии в молодежной среде. В любом случае, в том обществе, где молодые почти не привносят в общественную жизнь свежих веяний, не все в порядке. Однобокая идеологическая работа в послевоенной Абхазии повлияла на то, что героизм, преданность родине практически не мыслятся в таких мирных сферах, как сохранение природной среды, помощь незащищенным слоям населения и многодетным семьям, пропаганда здорового образа жизни, борьба с распространением криминальных ценностей и наркоманией - одной из самых страшных проблем современной Абхазии и др. Конечно, сегодня уже и в Абхазии благодаря Интернету появилась возможность узнавать о происходящих в мире процессах, о том, как самоотверженно люди борются за сохранение природы, за историческое наследие, занимаются благотворительными программами. Однако, одно дело, увидеть далекую картинку, а другое - наблюдать жизнь вокруг себя. Так вот, наши дети в большинстве своем видят уставших, травмированных, несколько обрюзгших взрослых, истощившихся за не одно десятилетие активного участия в национально-освободительной борьбе и противостояния чуть ли не всему миру. Нашей молодежи не так-то просто преодолеть косность и инерцию взрослых. К счастью, несмотря на все эти сложности, в последнее время повеяло ветром перемен, и стали формироваться реально действующие молодежные инициативные группы и даже молодежные фонды, которые пытаются разнообразить и обогатить жизнь. Однако, на мой взгляд, при всей творческой энергии и преданности делу лидеров этих молодежных групп, критической массы этих инициатив все же не хватает, чтобы сказать, что молодые играют заметную роль в преобразовании нашей сегодняшней действительности. Тем не менее, хотелось бы горячо поприветствовать тех, кто действует вопреки инерции и равнодушию - это сообщества по очистке города, это инициативы по поддержке нуждающихся семей в селах, это экологическое движение по борьбе с бабочкой, уничтожающей самшит, это группы, взявшиеся за непростую проблему защиты памятников истории и культуры, это инициативные группы, внедряющие новые формы досуга и некоторые другие. Очень надеюсь, что эти благородные, пока еще, к сожалению, не многочисленные порывы найдут реальную поддержку в обществе и не съежатся от холодного безразличия и высокомерного недоумения - «неужели они настолько наивны, что думают, можно что-то изменить?!»
Что касается модернистских проектов, то они не характерны для Абхазии. Молодежь в своем большинстве идет в колее традиционных общественных течений. Современные достаточно радикальные молодежные субкультуры не пускают глубоких корней в среде абхазской молодежи, а отдельные примеры увлечений остаются маргинализированными и не приобретают массового характера.

http://caucasustimes.com/article.asp?id=21428

ЧЕЛОВЕЧЕСКИЕ ЦЕННОСТИ И ЕСТЬ САМОЕ ВАЖНОЕ, НА ЧЕМ ДЕРЖИТСЯ МИР

Асида Ломия
Жизнь человеческая как огромный океан. В нем столько разных островов, больших и малых, подводных рифов, даже огромных айсбергов, и без всего этого разнообразия, и даже подводных камней, мир не был бы столь прекрасен и неповторим. Потому, мне кажется, встреча со многими разными людьми в этом огромном океане жизни оставляет иногда незаметное для кого-то, но решительно неизгладимое впечатление и иногда сопровождает тебя по всей жизни, как нечто само собой разумеющееся и хранимое в памяти бережно, как драгоценности, которые принадлежат навсегда только одной тебе.

И, наверное, надо прожить не такой уж малый отрезок жизни, чтобы однажды, вдруг обернувшись назад, вспомнить тех, кого уже нет на этом свете, но кто сыграл в твоей жизни порой очень неожиданно важную роль.

Когда мне исполнился год, мама с папой уехали в Волгоград и меня оставили с бабушкой. Я заболела, отравилась и чуть не умерла. Мои родители срочно вернулись назад. Я находилась в больнице, детский врач Таисья Сергеевна Азнаурян не отходила от меня ни на шаг. Она, как потом рассказывала мама, фактически спасла меня, хотя надежды было мало. С тех пор она стала для нашей семьи родным человеком, и, как только у меня поднималась температура, меня везли к ней. Я помню ее улыбку, манеру говорить, чуть скрипящий голос и, конечно же, ее руки. И всегда помнила, что она спасла меня. Много лет спустя, уже будучи сама мамой, я попала в нашу детскую больницу с сыном и встретила ее там, уже пожилой, но все такой же интеллигентной и элегантной.

Мы встретились тогда, даже не как старые добрые друзья, а как родные люди, потерявшие друг друга на какой - то период своей жизни.

В школьные годы английскому языку нас учила одна из лучших педагогов Берта Романовна Ламм, которая прививала нам абсолютно необъяснимым методом любовь к английскому и своей особой строгостью учила нас грамматике так, что даже ее троечник в вузе имел четверки. Это был педагог по призванию. Она не пропустила ни одного урока, даже не болела, и мы её уважали. Но больше всех я любила нашего математика Нину Николаевну Щербакову. И пусть никто из моих одноклассников не отрицает, что и она сама меня любила больше всех. Алгебру же я учила на отлично только благодаря этой любви и уважению к ней. Когда я поступила на иностранное отделение филфака, она долго не разговаривала со мной на школьных февральских вечерах, пока однажды я с моим сыном не встретила ее в автобусе. Она улыбнулась мне знакомой доброй улыбкой и спросила, учит ли мой сын алгебру так же, как когда- то это делала я. Так она вдруг вернулась ко мне, посреди жизни, в автобусе, и в тот момент подарила мне море тепла и любви.

Но в той моей жизни был еще один человек, который сыграл важнейшую роль в тот момент, когда я уже выбрала профессию литератора. Несмотря ни на что, часто жалею, что оставила свою мечту, и, наверное, в следующей жизни стану тем, кем хотела тогда, в свои 16 лет. Августа Петровна Евдокимова, известная в Сухуме преподавательница английского языка, уговорила мою маму отдать меня на иностранное отделение. Я боролась с мамой несколько дней, и вдруг она произнесла фразу, которая убедила меня, и я согласилась. Мама сказала, что я смогу читать иностранную литературу в оригинале, и это будет так прекрасно, и мне понравится, и я, несомненно, буду счастлива. Жизнь сложилась так, что благодаря английскому языку я познала мир и даже выжила в трудные моменты, встретила много прекрасных людей. И вот я думаю: причем тут национальность, главное ведь человек, его культура, воспитание и жизненное кредо.

В середине восьмидесятых я поступила в аспирантуру ТГУ, заочно, и моей руководительницей оказалась красивая, умная, талантливая ученая, интеллигентная до мозга костей, благородная, чей отец несправедливо погиб в сталинско-бериевских застенках со своими братьями, научившая меня тому, как нужно много знать, чтобы иметь сильное основание для того, чтобы прийти в науку и уметь отстаивать свою точку зрения.

Она ненавязчиво привила мне любовь к лингвистике, к разным ее течениям, давала изучать редкие книги, и я, на самом деле, полюбила этот сложнейший предмет, а потом сильно увлеклась и своей темой. 30 сентября 1993г. я вернулась в свой разграбленный, разбитый дом. И увидела разбросанную, истоптанную картотеку английских и абхазских слов, сотни исписанных мною листов, тетрадей и так больше никогда не вернулась к своей диссертации. Но однажды, когда мне пришлось вести в университете спецкурс, я вытащила свои тетради и книги, вспомнила мою Лейлу Карловну, читала студентам лекции о произвольности языкового знака и значении слова и внутренне гордилась, что могла это делать с легкостью и пониманием, что боль и страдания, перенесенные в проклятую войну, не смогли все окончательно вытравить во мне

Потом, уже работая в организации "Врачи без границ" (МСФ), я встретила мою Элиз Клемент, с которой мы создали программу для доступа к медицине наиболее уязвимых групп населения и которая вдруг во мне открыла способности социального работника. И научила меня тому, к чему меня подвела сама жизнь. Там я узнала, увидела воочию, что есть жизнь на самом деле, и для меня национальная принадлежность человека не имела значения. Оставались лишь люди, с их бедами, безысходностью, отчаянием, попранной жизнью, но не потерявшие человеческого достоинства. Я дружила с ними: с иранкой Набией, армянкой тетей Вартуш, с грузинкой Клеопатрой Ильиничной и 90 - летней Анной Исаковой, высокой старушкой с огромными голубыми глазами, в комнате, полной иконок и с лампадкой, которую Бог спас, послав к ней МСФ и МККК.

Они рассказали мне о жизни, удивительно сильные, но оказавшиеся одинокими, женщины, которых невзгоды, неудачи и болезни не озлобили и не сломили. В те годы мне посчастливилось познакомиться и с удивительной американкой Марджери Фаррар, которая почти три года со своими друзьями присылала деньги на содержание мини-дома для престарелых женщин, в котором нашли уют, заботу и любовь разные одинокие женщины. Марджери поразила меня своей гуманностью и состраданием к совершенно чужим людям, и она для меня так и осталась загадкой, человеком необъятной души и доброты. Она считала, что создание такого дома для престарелых, пусть даже только для женщин, оздоровит наше израненное войной общество и люди, помогая обездоленным, сами станут крепче.

Но вот интернет, как ни странно, несмотря на мое скептическое отношение к знакомствам в интернете, совершенно случайно познакомил меня с прекрасным человеком, интеллектуалом, которого я никогда не видела в жизни, но знаю теперь достаточно хорошо. Он оказался испанцем.

И он жил в доме с окнами на ту самую гору в Сеговии, которую описал в своем знаменитом романе " По ком звонит колокол" Хемингуэй. Так, благодаря моей маме, ее абхазскому переводу "Маленького принца" Экзюпери, мы познакомились и дружим по сей день. И надо сказать, что это, пожалуй, самое фантастическое: кто-то, кто живет за тридевять земель, в далекой красивой Испании, вдруг привнес в мою жизнь, в один из сложных ее моментов, человеческое понимание, уверенность в себе и рассказал мне много интересного, каждый день присылал наилучшие версии классических произведений, фильмы и книги. Так, после войны, долгие годы спустя, я стала вновь наслаждаться музыкой, серенатой Шуберта, стихами, Испанией, и даже однажды летом прошла пешком по горам до озера Мзы, абхазской таинственной жемчужины среди гор, где бывала только раз в своей юности.

Вот так. Я не хочу сказать, что абхазы не играли важной роли в моей жизни, они играли и играют, бесспорно. И это мои незабвенные родители, которые дали мне все, от которых я смогла унаследовать, надеюсь, все самое лучшее - их человечность, истинную преданность Абхазии и народу. Может показаться, что только люди других национальностей сыграли в моей жизни сильнейшую роль, что, безусловно, так и оказалось на самом деле, как я рассказала, и всего не могла тут уместить. Но это есть жизнь, и такова она, жизнь, что случается в ней все так, что не принадлежность к какой - то нации, а человеческие отношения, человеческие ценности, достоинство духа и есть самое важное, на чем держится мир сегодня.

Газета Ассоциации женщин Абхазии «Диалог культур», декабрь 2014

Факторы, влияющие на ситуацию с соблюдением прав человека в Абхазии.

Арда Инал - Ипа

Факторы, влияющие на ситуацию с соблюдением прав человека в Абхазии.

В современном абхазском обществе сформировалось противоречивое отношение к идеологии прав человека. В рамках данной статьи мы попытались рассмотреть ряд факторов, оказавших влияние на сложившуюся ситуацию.

Положение с правами человека в Абхазии, как и в любой другой стране, зависит от многих составляющих. Не претендуя на исчерпывающий анализ, остановимся на тех моментах, которые с нашей точки зрения представляются наиболее существенными.

В первую очередь, это общий правовой, можно сказать, цивилизационный контекст, в котором развивалось абхазское общество.

Второй важнейший фактор, тесно связанный с первым, – это политическая система страны с реальными правовыми нормами, которыми руководствуется страна в настоящее время.

Третий фактор – это историческая «биография» страны, важнейшие исторические события, повлиявшие на формирование культуры общества и правовой культуры, в частности. К этому фактору можно отнести и самые важные и близкие по времени общественные и политические процессы, травмы, связанные с недавними масштабными политическими событиями, в первую очередь, с грузино-абхазской войной 1992-1993 гг.

Четвертый–это менталитет народа, те ценности и нормы, которые передаются из поколения в поколение, место, которое занимает уважение достоинства человека в традиционной культуре. Это выработанные веками способы решения конфликтов, это сформированные критерии общественно приемлемого и одобряемого поведения, на которых основывается четкое понимание того, за что человека могут осудить, и за что его будут уважать. В данном отношении, большое значение имеют и распространенные религиозные верования. Все вышеназванные источники влияют на представления о человеке как о носителе прав, и задают параметры собственно идеологии прав человека, характерной для данного общества.

Пятый, возможно, основной фактор – это осмысление, критическое восприятие и реагирование общества на все перечисленные выше факторы.

Абхазия, представляя собой самобытную кавказскую культуру, всегда находилась на пересечении путей между Востоком и Западом и испытывала на себе влияние различных культур. Тем не менее, не будет преувеличением сказать, что в цивилизационном плане в отношении идеологии права Абхазия развивалась в большей степени в контексте европейской традиции. Это подтверждается и тысячелетним нахождением Абхазии на периферии греко-римского, а затем, византийского мира; это подтверждается историей развития христианства в Абхазии с апостольcких времен и до наших дней; наконец, это подтверждается тесным взаимодействием с такой европейской державой, как Россия в течение последних полутора столетий.

Самым важным свидетельством принадлежности к той или иной традиции в области права являются действующие законы и, в первую очередь, Конституция страны. В Конституции Абхазии есть ссылки на Всеобщую Декларацию прав человека, а также содержится ряд статей, утверждающих приоритет прав человека. Это очень важный момент, поскольку вектор развития нашего государства задан абхазской Конституцией, ее статьями. Тот факт, что действующая Конституция РА вобрала в себя основополагающие документы, утверждающие современные нормы соблюдения прав человека, свидетельствует о том, что Абхазия, как и все демократические государства, позиционировала себя в качестве преемницы всей длительной истории становления идеологии Прав Человека.

Если говорить о непрерывном процессе формирования идеологии Прав Человека, то, наверное, правильно было бы начинать эту историю с британской Великой Хартии вольностей 1215 г.. Затем важной вехой было принятие в 1628 г. Петиции о праве и Билля о правах 1689 г. Следующим важным шагом было принятие Декларации независимости США 1776г. и Конституции США 1787 г. (с поправками - Биллем оправах 1791 г.). Французская Революция 1789 г. и Декларация прав человека и гражданина ознаменовали собой еще один рывок в утверждении прав и свобод. Позже была принята Первая Женевская конвенция 1864 г. и последующие дополнения в рамках международного гуманитарного права, которое также оказало влияние на общую идеологию прав человека. Большинство из этих выстраданных человечеством документов легли в основу Всеобщей Декларации прав человека, которая была принята на третьей сессии Генеральной Ассамблеи ООН 10 декабря 1948 года. Всеобщая Декларация Прав Человека ознаменовала собой первое всемирное определение прав, которыми должны обладать все люди на Земле.

Все граждане Абхазии гордятся своей Конституции, но, видимо, не все глубоко вдумываются в смысл и букву этого главного закона страны. Нам представляется, что улучшению ситуации с соблюдением прав человека способствовало бы более живое восприятие того факта, что жители Абхазии, уважающие и соблюдающие Конституцию своей страны, одновременно являются наследниками тех первопроходцев, которые через собственные судьбы отстаивали для будущих поколений главнейшие свободы и права - право на жизнь, на защиту своего достоинства, на участие в политической жизни, на частную собственность, свободу совести, слова и многое, многое другое.

В целом законодательство Абхазии основано на Конституции и все нормы, регулирующие взаимоотношения власти и человека, не противоречат статьям Декларации о правах человека. Однако, все мы знаем, что на практике нередко складывается ситуация, когда становятся очевидными проблемы, связанные с нарушением прав человека. Эти проблемы в большинстве случаев возникают не случайно и порой носят системный характер. Для того, чтобы лучше понимать природу нарушений прав человека в Абхазии,  постараемся, по-возможности, определить удельный вес тех или иных обстоятельств, оказывающих влияние на актуальную ситуацию с правами человека в Абхазии.

Далекая и недавняя история

Постараемся проследить роль третьего из выделенных нами факторов - исторического контекста. Итак, проблемы с соблюдением прав человека возникают не только в связи с недостатками актуального законодательства, но и в силу общественных установок, сформировавшихся на основе фактов и процессов, относящихся к историческому развитию.  Как известно, в средние века абхазы смогли превратить свое государство из византийской провинции в самостоятельное государство. Однако в последующий период Абхазия была вынуждена присоединяться или объединяться то с одним, то с другим государством. Перед абхазами почти всегда стояла задача сохранения суверенитета в пределах своей территории, выживания народа и сохранения его идентичности, что требовало сопротивления процессам ассимиляции и культурного растворения в среде более многочисленных или политически более влиятельных соседних народов, или могущественных региональных держав. Этот высокий накал постоянной борьбы за самосохранение, требующий неизменной  бдительности и напряжения собственных сил,  сопровождал практически весь путь развития Абхазии. Один из пиков такой напряженности, несомненно, пришелся на XIX век, когда разразилась Кавказская война и когда почти половина абхазского народа вынуждена была переселиться в пределы Османской империи.

Все эти исторические события заставляли абхазов быть очень мобилизованными, создавали условия, в которых превалировали коллективные задачи, первой из которых было выживание абхазов в целом как народа. Эти насущные проблемы отодвигали на периферию общественного внимания понимание важности индивидуальных прав, индивидуальных потребностей человека. Первостепенная задача выживания народа актуализировала и укореняла понимание и необходимость соблюдения именно коллективных прав, прав народа в целом, и от реализации этих прав в полной мере зависела судьба каждого представителя абхазского общества.

После Кавказской войны, после сложных лет начала XX века, когда абхазы, объявленные царской Россией "виновным населением", выживали в тесных рамках запретов, на фоне бурных революционных процессов, в Абхазии шла активная борьба за утверждение такой формы существования абхазского государства, которая максимально отвечала бы интересам народа. Однако, политические объединения, в которые входила Абхазия, такие, как Горская, Северо-Кавказская Республика и некоторые другие, оказались недолговечными. В итоге, Советская Социалистическая Республика Абхазия через особый договор с Грузией стала входить в Закавказскую Федерацию, которая в 1922 году объединилась с РСФСР и другими республиками. Со временем статус Абхазии под давлением советской партийной верхушки снизили до автономии в составе Грузинской ССР. Таким образом, тяжелейшая борьба, которую вели абхазские лидеры, к сожалению, не привела к утверждению той формы государственности, которая обеспечила бы спокойное выживание и развитие абхазского народа и, соответственно, удовлетворила бы коллективные  права жителей Абхазии.

После бурных 20-х годов наступили 30-е и 40-е годы, когда Абхазия попала под каток сталинских репрессий. В случае Абхазии имели место не только репрессии, которые прошлись практически по всем народам Советского Союза. Абхазия, ко всему прочему, оказалась объектом специфических политических решений, связанных с идеей Сталина о национальном строительстве, со сталинским пониманием развития и формирования наций. Если на заре развития советского государства малые народы были привлечены ленинским лозунгом о национальном самоопределении, то со временем этот принцип существенно трансформировался. Малые народы, объединившиеся в СССР, оказались в замкнутом пространстве тоталитарного государства и стали объектом сталинского эксперимента по формированию нескольких больших наций через поглощение ими малых народностей. Согласно идее Сталина абхазам была уготована судьба растворения в более многочисленной грузинской нации. Сначала на политическом уровне шло включение абхазской республики в грузинскую, а затем уже в сфере образования и культуры партийными органами были инициированы процессы, фактически обеспечивающие ассимиляцию абхазов. Вся эта политика была четко спланирована. Программа, по которой закрывали абхазские школы, была тщательно, пошагово продумана. Так, на первом этапе этого плана в педагогическом училище закрыли отделение подготовки учителей абхазского языка. Школы еще продолжали работать, люди еще многого не понимали, но маховик репрессий в отношении языка и культуры уже был запущен, готовилась полная ликвидации абхазских школ и насильственный перевод абхазских детей не в русские, а именно в грузинские школы. Одним словом, можно с уверенностью сказать, что важнейшее право на свободное использование родного языка и на обучение на родном языке в 40-е и 50-е годы в Абхазии было нарушено.

 Подобным репрессиям подвергались также абхазская наука и культура. Один небольшой пример: в сталинское время запрещалось употребление словосочетания "абхазские писатели" - политически грамотным считалось выражение "абхазский отряд грузинских писателей". Таким образом, на государственном уровне происходили масштабные реформы, которые в разных сферах сопровождались массой конкретных регламентаций, следствием которых было вымывание представления об абхазской идентичности, о самостоятельном народе с собственным языком и культурой.

Несмотря на исправление сталинских "ошибок" во времена хрущевской оттепели, сегодня мы все еще имеем серьезные проблемы с абхазским языком, поскольку несколько десятилетий было выброшено из естественного развития и процесса обучения на абхазском языке. Ситуация усугублялась еще и потому, что абхазский язык относится к самым сложным языкам мира. Даже один упущенный год имел бы непоправимые последствия, а в данном случае репрессии длились в течение десятилетий. Их последствия не удается до конца преодолеть и сегодня. Для этого нужна была очень продуманная и серьезная многолетняя государственная и общественная поддержка^[1]. В особом ряду стоит вопрос о том, как повлияло на население Абхазии время тоталитаризма 30-40-х годов. Можно было бы сказать, что, в отличие от некоторых слоев населения бывшего СССР, представители которых и сегодня нередко выступают под лозунгами возрождения сталинизма, абхазское общество в целом остро ощущало себя жертвой массовых нарушений прав человека, имевших место в указанный период. Беспредел в судебных органах, где за истину принимались доносы, клевета и выбитые пытками и угрозами наговоры обвиняемых на самих себя, никак не был воспринят абхазским обществом в качестве приемлемого способа взаимодействия государства и его граждан. Представителям абхазского общества была свойственна критичность в отношении новых социалистических порядков и отстраненность от некоторых нововведений. В самом начале советской эпохи эта особенность отразилась в неприятии колхозного строя, а в последние десятилетия она проявлялась в распространенности в обществе критических идей. В те времена, когда в Советском Союзе немыслимо было проведение несанкционированных властями митингов, весь абхазский народ неоднократно (практически, каждые 10-11 лет) перед лицом серьезных угроз собирался на исторической поляне Лыхнашта или на главной площади в Сухуме для озвучивания своих требований. О многом говорит и тот факт, что, задолго до развала СССР Абхазия зачитывалась произведениями Фазиля Искандера, который открыто примыкал к группе писателей-диссидентов в СССР. Однако, несмотря на некоторую дистанцию, которую абхазское общество старалось удерживать от идеологического диктата, отсутствие доступных общественности судебных процессов, обвиняющих сталинизм, недостаток открытых дискуссий, анализирующих причины и условия, благодаря которым стали возможны массовые нарушения самых базовых прав человека, помешало всему советскому обществу и, в том числе, абхазам извлечь более ясные уроки из трагических годов сталинских репрессий^[2]. Полуправда и неполная информированность не только о главных виновниках и ответственных за гибель миллионов невинных людей, но и о нарушенных принципах права и искаженных ценностях, не позволили дать однозначную оценку этим черным страницам недавней истории. Неудивительно, что согласно последним опросам, значительная часть постсоветского населения недостаточно осознает социальную значимость прав и свобод личности, а репрессивная форма правосудия более предпочтительна, чем правоохранная. Все это свидетельствует о том, что негативное наследие прошлого все еще не преодолено в постсоветских обществах, что справедливо и для Абхазии. 

Что касается собственно грузино-абхазского противостояния, то конфликт во время перестройки вышел из латентного состояния. Антиабхазская истерия заполонила все грузинские СМИ. При Гамсахурдия абхазов вновь, как и в сталинское время, стали называть гостями на грузинской земле и зазвучали призывы ликвидировать абхазскую автономию. Фактически с новой силой возобновилось грубое посягательство на базовые права абхазов, которые, в свою очередь, всячески старались уйти из-под тбилисского контроля. В итоге, конфликт достиг своей кульминации в 1992 г., когда Госсовет Грузии направил свои войска в Абхазию, и когда разразилась грузино-абхазская война, длившаяся долгие 13 месяцев. Именно последний период новейшей истории Абхазии, на который пришлась грузино-абхазская война, во многом способствовал девальвации правозащитной идеи. Ситуация, в которой агрессор создавал угрозу всему абхазскому народу, подавлял его свободу и права, препятствовала формированию условий, в которых остро ощущается и выстраивается защита личного, индивидуального права. На войне происходит размывание индивидуальной ответственности, и обесценивается самое важное - жизнь человека. Во время войны действуют иные принципы, влияние которых сложно преодолеть и в послевоенный период, длительность которого зависит от глубины военных травм .

Традиционные ценности, традиционные нормы взаимоотношений 

В последнее время часто можно встретить мнение о том, что современная идеология прав человека с трудом приживается в Абхазии, поскольку во многом не соответствует абхазскому менталитету. На самом же деле, на наш взгляд, в традиционных абхазских представлениях есть принципы и ценности, которые близки к идее прав человека и помогают их восприятию, осмыслению и реализации уже на уровне действующего права. Но есть и другие понятия, которые, возможно, препятствуют такому процессу. Если попытаться понять, почувствовать дух абхазского народа, то, прежде всего, необходимо рассмотреть такое сложное понятие, как Аҧсуара - этот всеабхазский этос, средоточие ценностей абхазского общества. В Аҧсуара много компонентов, но если говорить об основных его столпах, то это, прежде всего, на наш взгляд – аламыс (совесть) и ауаҩра (человечность). В принципе «ауаҩра» отражается высокая ценность человеческой личности, человека как такового. В нем отражено понимание общности рода человеческого, общности с представителями других народов, других стран. На этом принципе основывается отношение к другому как к самому себе. Вот эта составляющая Аҧсуара является прекрасной содержательной базой для формирования, понимания и усвоения идеологии прав человека.

С другой стороны, есть в Аҧсуара иной принцип - ажьрацәара - родство, общая плоть, которая заставляет людей держаться друг за друга. В нем отражается ценность родственных отношений, идущая еще из патриархального прошлого. Почему этот принцип сохранил свою силу в современной Абхазии? Потому, что в свое время он помогал выживать всему народу. К примеру, название одной из ветеранских организаций Абхазии – Амцахара, что означает родовые огни, которые загорались, когда враг нападал на страну. Эти огни возвещали об опасности и призывали родовые дружины к сборам для защиты родины. В родовых дружинах осуществлялось четкое распределение функций и тесное взаимодействие братьев, старших и младших родственников. Это понятие имело не только бытовое, но и большое значение для выживания народа. Однако, в правовом отношении этот принцип ажьрацәара, утверждающий приоритет родства, иногда входит в противоречие с действующим законодательством, как, впрочем, и с другим принципом Апсуара - ауаҩра, когда речь идет о том, чьи права более важны, и чьи права нуждаются в защите.

Здесь будет уместно кратко остановиться на таком важном компоненте традиционных представлений, как неписаный кодекс абхазского воина. В Европе с середины XIXвека стало формироваться гуманитарное право (впоследствии ставшее общемировым), которое устанавливает правила ведения войны. Поскольку невозможно исключить исторические вызовы, неизбежно ведущие к войне, встал вопрос о том, чтобы и во время войны действовали ограничения, касающиеся отношения к гражданскому населению, к раненым и пленным. Мы неоднократно отмечали, что принципы гуманитарного права, его всемирно признанные статьи во многом соответствуют традиционным представлениям абхазов о том, как себя должен вести воин во время войны. Так, согласно абхазским традициям, считается недостойным и постыдным применять пытки, допускать издевательства и унижение пленных. Согласно неписаным правилам абхазов не допускаются агрессивные действия по отношению к детям, старикам и женщинам. Абхазская культура во многих отношениях является военизированной культурой, пронизанной представлениями о чести воина, который всегда должен соблюдать правила, выстраданные и выкристаллизованные во время бесконечных войн, которые приходилось вести абхазам. К сожалению, сегодня, в условиях послевоенного времени, когда люди вспоминают или рассуждают об Аҧсуара, они подчеркивают одни ценности, но незаслуженно опускают другие. Сегодня почти никто не вспоминает такие важные и неотъемлемые ценности Аҧсуара, как милосердие, как гуманное отношение к слабому- то, что было важно традиционно, и то, что еще совсем недавно отмечали и ценили в поведении абхазов представители других народов. Понятно, что какие-то вещи вымываются ожесточенностью из-за прошедшей войны, но эти сокровища не должны быть утеряны. Здесь уместно вспомнить слова известного абхазского писателя и знатока абхазских традиций Михаила Лакрба, который четко и ясно пишет: "Есть такое абхазское слово - аламыс; оно много говорит сердцу абхаза... Верность родине, бескорыстная дружба, сострадание к слабому, великодушие к поверженному - все это аламыс:  честь и совесть человека... - благородный неписаный закон бытия и человеческих отношений"^[3]. Многие историки и путешественники, посещавшие в прошлом Абхазию, свидетельствовали о высокой разработанности абхазского этикета в целом, и кодекса воина, в особенности, который достиг, на наш взгляд, высот мировой культуры, и эти достижения ни в коем случае не должны быть утеряны.

Вызовы поствоенной реальности

Влияние международного сообщества

Выстояв в навязанной войне, завоевав право на свободное развитие, Абхазия все еще стоит перед лицом судьбоносных задач, связанных с продвижением процесса широкого политического признания ее независимости. Частичная признанность, негативный настрой международного сообщества, его односторонняя поддержка грузинской стороны - вот лишь некоторые актуальные для Абхазии политические проблемы. На международном уровне Абхазия постоянно ведет дипломатическую работу по преодолению однобокой про-грузинской позиции западных стран, не признающих молодое абхазское государство. Права абхазов, их стремление к самоопределению многими государствами и международными структурами, к сожалению, не уважаются и не признаются. Несмотря на это, благодаря неизменной российской поддержке и появившейся в 2003 г. возможности получить российское гражданство, многие проблемы жителей Абхазии стали постепенно решаться. Однако, такое базовое право, как право на передвижение (абхазским обладателям российских паспортов часто отказывают в получении виз в различные, прежде всего, европейские страны)и сейчас часто нарушается в отношении жителей Абхазии, что приводит к последующему нарушению права на получение образования, права на медицинскую помощь, с чем может быть связано и право на жизнь. Это еще один пример двойных стандартов, когда международное сообщество закрывает глаза на то, что права жителей Абхазии нарушаются исключительно по политическим мотивам. В то же время в Декларации прав человека ясно сказано, что, где бы ни жил человек, каким бы ни был политический строй в государстве, каждый человек, житель этой страны должен обладать всеми правами. К сожалению, относительно граждан Абхазии, эти положения еще очень далеки от реальности.

Ограничения в праве на передвижение, изолированность, поддерживаемая таким образом, способствует консервации остатков прошлой идеологической системы и поверхностному, стереотипному восприятию абхазским обществом идеологии прав человека. Здесь уместно было бы упомянуть бесчисленные семинары по правам человека, которые проводились внутри Абхазии международными организациями в подавляющем большинстве очень формально, без проникновения в суть этой идеологии, центральным понятием которой является близкая абхазской традиционной культуре ценность – уважение достоинства каждого человека.

Упущения в послевоенной внутренней политике

При всей важности отношения внешнего мира к Абхазии, решающими факторами в создании необходимых условий, не допускающих нарушения прав человека, являются, безусловно, внутренняя политика и внутренний общественный дискурс в стране.

Очень многие сегодняшние проблемы с соблюдением прав человека связаны с упущениями в первые послевоенные годы. Население во многих жизненно важных вопросах, требующих проявления политической воли со стороны власти, которая в ряде случаев не была проявлена, оказалось дезориентировано. Так, в свое время не была произведена инвентаризация предприятий и жилищного фонда. Несмотря на неоднократно звучавшие призывы, никто так и не занялся этой необходимой работой. В результате, возник хаотичный внеправовой этап в новейшей абхазской истории, появилась печально известная проблема "занято". Поскольку сложившаяся ситуация возникла в результате войны, государство несет ответственность за то, что с самого начала не отделило политический аспект ряда послевоенных проблем от сугубо социального. Сотни, тысячи семей в Сухуме, в селах Очамчирского и Ткварчальского районов в результате военных действий оказались без крова. Эти люди в большинстве случаев были вынуждены сами решать свои жилищные вопросы. Однако часто, одновременно с ними к поиску опустевших домов и квартир присоединялись люди, не пострадавшие в войне, а пытавшиеся в общей неразберихе, в меру своих физических сил и моральных принципов, улучшить свое материальное положение и жилищные условия. Таким образом, на первый план выдвигались не законы, призванные защищать права человека, а сила, иногда поддержанная оружием людей в военной форме, которые далеко не всегда оказывались реальными ветеранами, прошедшими все испытания участников боевых действий. Можно сказать, что имело место стихийное перераспределение собственности, в ряде случаев выдаваемое за вознаграждение за заслуги перед Отечеством, правда степень этих заслуг устанавливало вовсе не государство и не общество. Государство длительное время никак не регулировало операции с предприятиями и жилыми объектами, подвергшимися стихийному захвату, и лишь затем в городских и районных администрациях осуществлялось оформление собственности «по факту». 

Этот длившийся годами процесс не мог не отразиться на ценностях, на отношении к стране, друг к другу. Были попытки противостоять этому злу, но очень скоро стало понятно, что эти намерения вызывают агрессивное сопротивление, и все было пущено на самотек. В результате люди поняли, что война списывает все. Для незаконного присвоения собственности некоторые готовы были давать ложные свидетельства, возникала круговая порука, соседи-подельники присваивали и делили опустевшую недвижимость. К сожалению, законодательная сфера во многом следовала за стихийно складывающейся, часто неправовой практикой. Эти истории ни в коем случае не касаются всего населения Абхазии, поскольку большинство законопослушных граждан оставалось в стороне от происходившего. Однако в целом общественность с подобными явлениями не боролась, никто не кричал об этих процессах, как о неприемлемом зле. В каком-то смысле можно сказать, что общество смирились с творившимся произволом.

Все названные выше упущения имели огромные негативные последствия и для конкретных людей, завязших в неразрешимых конфликтах, и для страны в целом. И хотя в последние годы ситуация стала исправляться, мы до сих пор сталкиваемся с большим количеством жалоб и тяжб в результате того, что государство вовремя не проявило политической воли, не разобралось в жилищном вопросе и не установило четких правил

Вопрос национального строительства

Очень многие проблемы с нарушением прав человека в Абхазии связаны и с тем, что еще не до конца решен вопрос о том, какую нацию мы строим, какое государство мы создаем. В Конституции Абхазии есть такое понятие, как многонациональный народ Абхазии, но еще нет ясного понимания, каким содержанием должно быть наполнено это понятие. Необходимо, чтобы в обществе открыто велись дискуссии по темам, касающимся вопросов строительства абхазского государства, связанным с базовыми понятиями – ценностями, на которых строится государство, ради которого были принесены большие жертвы. Пока не будет достигнут консенсус по этому вопросу, мы будем сталкиваться с очень серьезными проблемами и в сфере соблюдения прав человека.

Из истории мы знаем, какой длительный путь прошло абхазское общество, абхазское государство. Даже при тоталитарном режиме не останавливалось национально-освободительное движение и открыто озвучивались очень неудобные для высшего партийного руководства вопросы требования. Несколько поколений интеллигенции, писатели, ученые, педагоги отстаивали права своего народа в своем повседневном труде, в художественных произведениях и научных трудах, и в знаменитых письмах в Кремль, каждая подпись под которыми означала настоящий поступок. Все это говорит о том, какой огромный путь прошла Абхазия, ее народ, абхазское общество за весь XX век - от состояния в бесправном положении виновного населения в Российской империи, от зависимой автономии в рамках Грузинской ССР до независимого государства. Но, к сожалению, иногда некоторые параметры этой бывшей автономии остаются еще в нашем сознании. Эти атавизмы мешают нам мыслить, как гражданам независимой Абхазии. Нам не хватает чувства ответственности за всех, кто живет в нашей стране. Мы очень долго были меньшинством на своей земле в силу очень трагических и преступных процессов, происходивших в отношении нашего народа, и это мешает нам перестроиться и расправить плечи. Понятно, что внешние факторы никак этому не способствуют, мировое сообщество не дает нам почувствовать свободу. Но гораздо важнее то, как само общество себя воспринимает, как понимает и несет свой груз ответственности за страну и ее жителей. Часто в отношении представителей различных этнических меньшинств, проживающих в Абхазии, говорят, что они не всегда понимают и не так остро чувствуют угрозы, которые стоят перед нашей страной и, соответственно, не так себя ведут, как хотелось бы абхазам и т.д. и т.п. Но, если еще вчера такие рассуждения можно было понять, то сегодня необходимо выйти из пассивного состояния жертвы, чтобы решать актуальные задачи сегодняшнего дня, иначе все мы останемся в прошлом, с прошлыми обидами. Очень часто при обсуждении сегодняшних проблем звучат страхи дня вчерашнего. Понятно, что корни и причины этих проблем имеют реальную историческую почву. Но вместо того, чтобы находить решение этих проблем, многим кажется, что достаточно назвать виновных, и кто-то сверху все решит за нас. Мы все еще, по инерции, не понимаем, что решение большинства внутренних проблем зависит уже от нас самих. Мы должны преодолеть культурную автономию в наших головах и почувствовать ответственность за свое будущее.

Через 20 с лишним лет после окончания войны мы уже должны прийти к консенсусу относительно того, какое государство и какую нацию мы хотим построить. Вряд ли найдутся противники строительства абхазского демократического государства с абхазским лицом. Нужно помнить о том, что нас очень мало, и что вклад каждого человека очень чувствителен. На наш взгляд, будущее прав человека в Абхазии неразрывно связано с идеей формирования политической абхазской нации, с включением тех, кто проживает в нашей стране. Т.е. понятие гражданина должно стать основополагающим. Но гражданство должно быть связано не только с проживанием на абхазской земле, но и с уважением к абхазской истории, и со знанием абхазской культуры и со стремлением знать абхазский язык, иначе наша страна потеряет свое лицо, свою самобытность, а это приведет к размыванию самой цели создания и становления абхазского государства. Нужно уже сегодня, а, вернее, надо было еще вчера, заложить такие механизмы, которые через много лет привели бы к желаемому результату, к объединению общества вокруг строительства общего государства. Быстрого же результата можно добиться только через насилие, но результат, полученный таким образом, через нарушение прав человека, никогда не будет надежным и стойким.

Проблема Гальского района

В статье о правах человека невозможно обойти тему Гальского района. Решение вопроса паспортизации гальских жителей, которое было принято в этом году, тоже, на наш взгляд, сопряжено с нарушением прав человека. Тема гражданского статуса жителей Гальского района требует серьезного обсуждения в рамках отдельной работы, поэтому в данной статье мы лишь коротко отметим некоторые моменты. В том, какое решение гальского вопроса мы имеем сегодня, как нельзя лучше отразились слабые стороны функционирования правовой системы нашего государства, когда возможно не учитывать те статьи Конституции, которые гарантируют соблюдение прав человека. Во-первых, при подготовке законодательной базы для признания десятков тысяч абхазских паспортов гальских жителей недействительными были приняты поправки к Закону о гражданстве, имеющие обратную силу. Во-вторых, данное решение было основано не на доказанных фактах нарушения Закона о гражданстве со стороны конкретных людей, что потребовало бы реализации полагающегося индивидуального подхода, а на признании незаконной процедуры рассмотрения документов через комиссии, специально созданные прошлым правительством. Таким образом, жители Гальского района в массовом порядке понесли ответственность за решения, принятые властными органами. Помимо всего прочего, Закон об иностранных гражданах, который должен регулировать права лиц без гражданства, до сих пор не принят, и значительная часть населения республики остается без действительных документов, необходимых для реализации многих жизненно важных прав.

Закон о языке

Сегодня и в других сферах многие действующие социальные механизмы, к сожалению, работают не на консолидацию общества, а на исключение. Возьмем, к примеру, очень важный для государственного строительства Закон о государственном языке. Здесь уже было сказано, что нужна серьезная государственная поддержка абхазского языка, он слишком сложный, и слишком тяжелую историю он перенес, чтобы сам по себе мог возродиться в качестве полноценно функционирующего государственного языка. Только одними упреками в адрес родителей, бабушек и дедушек, которые не смогли научить своих детей и внуков родному языку, даже если их обвинят и накажут, проблему никак не решить. Нужно продумать, как сделать так, чтобы абхазский язык полноценно функционировал. И здесь нужно понимать, что язык не может функционировать во всех сферах одинаково, на самом высоком уровне своего развития. Есть язык Иуа Когониа, Баграта Шинкуба, Алексея Гогуа и других замечательных абхазских писателей, но есть и рабочий и бытовой язык, который поможет человеку купить продукты, выдать и получить справку, передать информацию по телефону и т.д. Почему до сих пор, через 7-8 лет после принятия закона, не создана эффективная система, помогающая гражданам Абхазии изучить или улучшить свои знания абхазского языка? Почему мы требуем знания языка от неабхазского населения, не открыв достаточное число языковых курсов разного уровня, не выпустив достаточное количество учебников и словарей – не академических, а именно учебных? Сейчас же, согласно нашему закону, многие руководители и сотрудники госструктур, не владеющие абхазским языком, профессионалы своего дела, должны будут оставить свои посты. Это означает, что нормы нашего закона противоречат идеологии прав человека, не говоря уже о том, насколько такие меры способны помочь спасению языка. Нам представляется, что в целях укрепления позиций абхазского языка более продуктивным и с точки рения освоения языка, и с точки зрения уважения прав человека был бы подход, основанный на поощрении. Вместо того, чтобы исключать, увольнять людей, можно было бы существенно доплачивать к зарплате за изучение и знание государственного языка. Получается совсем другой механизм, работающий и на усиление позиций абхазского языка, и на привлечение специалистов к работе на государство. Необходимо продумывать и другие механизмы, поощряющие, стимулирующие изучение языка.

Вместо заключения

Абхазское общество неоднородно, можно встретить различные группы, в которых приняты различные ценности и разное понимание того, как, какие и чьи права должны защищаться. К сожалению, сформировались и такие круги, в которых устоялись ценности, порой не совместимые с идеологией прав человека. Как уже было сказано выше, есть несколько причин того, что в Абхазии еще не до конца укоренилось понимание концепции прав человека - это и опыт пребывания в авторитарном обществе, серьезно повлиявший на умы людей, это и некоторые традиционные представления, это и война, всегда являющаяся катастрофой для идеи прав человека, это и тяжелейшие послевоенные процессы, это и изолированность от внешнего мира.

Обобщая все вышесказанное, можно заключить, что в абхазском обществе сложилось амбивалентное отношение к идеологии прав человека. Это проявляется в том, что, с одной стороны, жители Абхазии остро ощущают важность соблюдения прав человека, поскольку сами в недавнем прошлом, как представители абхазского народа, были жертвами грубейших нарушений и коллективных, и индивидуальных прав. С другой стороны, имеет место заметное недоверие к международной системе защиты прав человека, поскольку после грузино-абхазской войны эта идеология пришла в Абхазию через «грузинские двери», т.е. через обеспокоенность, проявленную международным сообществом исключительно по отношению к правам грузинских беженцев и грузинского населения, оставшегося в Абхазии. Последствия этой несбалансированности и несправедливости по отношению ко всему, пострадавшему в результате войны населению, оказались довольно негативными, поскольку препятствовал и переходу общества к активной позиции, что затрудняло процесс принятия ответственности на себя за защиту прав всех жителей Абхазии.

Для улучшения ситуации с соблюдением прав человека в Абхазии, на наш взгляд, есть большие ресурсы. Прежде всего – это активизация внутренней работы по совершенствованию законодательства, по преодолению непотизма, коррупции, дискриминации по отношению к лицам неабхазской национальности. Если бы международное сообщество пересмотрело свои позиции и стало действовать в рамках нейтрального по отношению к Абхазии подхода, то это помогло бы гражданам Абхазии не формально воспринять современную идеологию прав человека, а по существу воспользоваться накопленным в мире опытом в области защиты прав человека и более эффективно бороться с имеющими место нарушениями.  

В заключение еще раз подчеркнем, что, как бы ни были важны история, недавно отгремевшая война и культурные особенности, нам представляется, что в большей степени ситуацию с соблюдением прав человека создает понимание того, какой должна быть страна, которую мы строим, и какое место должен занимать человек и гражданин этой страны, и как он должен себя чувствовать в своей стране. Поэтому, вопрос о национальном проекте и о строительстве политической нации сегодня особенно актуален для осмысления и продвижения идеологии прав человека в Абхазии.

---

[1]В 2007 году Парламентом РА был принят Закон о государственном языке, однако некоторые упущения в этом документе и тот факт, что необходимые меры не были вовремя приняты, привели к тому, что к 2015 году условия, необходимые для его вступления в полную силу, не были сформированы. Подробнее об этом законе мы поговорим ниже. 

[2] «Следует отметить, что в своем большинстве абхазское общество осуждает период сталинизма скорее в связи с нарушением именно коллективных прав абхазского этноса, нежели в связи с нарушением индивидуальных прав тоталитарным режимом в этот период», - Л.Кварчелия. «Утилизация темы грузино-абхазского конфликта в избирательном процессе в Абхазии». В кн. «Мифы и конфликты на Южном Кавказе». Том 2. 2013.

[3] Михаил Лакербай. Аламыс. Москва. 1961. с. 3.

http://apsny-chp.org/publications/?ID=132