Еще раз о нарушении права на свободу передвижения в отношении граждан Абхазии

Еще раз о нарушении права на  свободу передвижения в отношении граждан Абхазии, имеющих российское гражданство.
 До 2002  года, когда граждане Абхазии переходили российско – абхазскую границу по реке Псоу, держа в руках  бывшие советские паспорта, им  давали еще и миграционный листок, в котором значилась аббревиатура ЛБГ, т.е. “лицо без гражданства”. Люди  ездили в Россию как “лица без гражданства”, в то время как у них была страна, Родина, государство со всеми государственными атрибутами, но непризнанная никем, находившаяся под санкциями СНГ, в блокаде. В этот период  женщины Абхазии несли  на себе непосильную ношу, взвалив на свои плечи  содержание своих семей. Но мировому сообществу не было дела до этого,  главное - удовлетворить  амбиции  грузинского правительства,  чьи послы во всех странах  и на всех международных площадках выступают против народа Абхазии,  за ущемление его прав и свобод,  прописанных во всех декларациях и конвенциях. Этими конвенциями  руководствуются цивилизованные страны, но в отношении Абхазии действуют двойные стандарты.
Следует отметить также тот факт, что граждане Абхазии  отказывались принимать грузинские паспорта даже в те годы, когда они не обладали никакими легальными документами для реализации неотъемлемого права на передвижение. И тбилисская затея с т.н. “нейтральными паспортами” была изначально обречена на провал. Навязывать грузинские документы гражданам Абхазии после всего, что испытал народ Абхазии с 14 августа 1992 года, бесперспективно, и это понимают все, кто имеет реальное представление об абхазском обществе.
Когда в период пребывания  миссии  ООН  в Абхазии, представитель гражданского общества обратилась с письмом для предоставления жителям Абхазии  ООН-вских паспортов, как это было сделано, например, для граждан  Косово, грузинская сторона во главе с Шеварднадзе Э. противостояла  рассмотрению такой возможности, и представители ООН оставили  обращение абхазов без ответа.
Право на передвижение - одно из самых главных фундаментальных прав  человека,  которое в принципе, лежит в основе многих других  важнейших прав человека, таких как право на образование, право на получение медицинской помощи,  и  право на жизнь. В течение вот уже 21  года  это право нарушается и игнорируется мировым сообществом, которое фактически идет на  поводу у  правительства Грузии,  и не уважает права граждан Абхазии, независимо от их этнического  происхождения.
Между тем, в некоторых других странах, непризнание страны или позиция в отношении политического статуса  непризнанного государства не ведет к нарушению признания прав людей на передвижение. В нашем случае жители Абхазии оказываются изолированными от  всего мира,  и   имеют  право посещать  только  Россию.
В ельцинский период, после начала 1-ой чеченской войны, российское правительство установило жесткий порядок пересечения границы с Абхазией. Всем мужчинам от 16 до 60 лет был запрещен въезд из Абхазии в Россию. Остальных пропускали через границу после долгого досмотра. Этот режим сохранялся несколько лет и оставил в Абхазии тяжелые воспоминания. Сегодня, когда в Абхазии говорят о «блокаде» со стороны России, речь идет именно о первых годах жесткого  режима на российско-абхазской границе. Ни  одна  международная правозащитная организация, также  как и миссия ООН, работавшая  в  тот период в Абхазии, не поднимала  этот вопрос на соответствующих уровнях, в виду того, что этому запрету содействовал тогдашний президент Грузии, Шеварднадзе Э., который использовал ситуацию в свою пользу. Собственно говоря, санкции вводились по его требованию и поддерживались международным сообществом. Санкции СНГ против Абхазии нарушали права граждан, проживавших в  стране, и способствовали в целом неполноценному развитию общества,  тормозили  экономику,  и другие жизненно важные для развития личности факторы. Отсутствие реабилитационных программ, и недостаточная гуманитарная помощь, пренебрежение интересами и правами  людей, отсутствие собственных паспортов для свободного передвижения через российскую границу сказалось на здоровье нации, как на физическом, так и психологическом.
Массовый прием жителей Абхазии в российское гражданство в 2002-2003 гг. снял  вопросы, связанные с неопределенным статусом абхазских граждан на российской территории. Однако, проблема с передвижением как была,  так и осталась, это касается посещения других стран,  в которые, несмотря на то, что жители Абхазии обладают  российскими заграничными паспортами,  сложно или невозможно  получить въездные  визы.
Вопрос получения виз оказался самым  трудноразрешимым и проблематичным, так же как и  признание  заграничных абхазских паспортов, выдаваемых властями Абхазии с 2010 года.
 Одной из причин  отказа в приеме документов на получение визы,  или, как правило, отказа в выдаче визы является тот факт, что   иностранные паспорта РФ выдаются жителям Абхазии посольством РФ в Абхазии. В последнее время практикуется также отказ со стороны  европейских консульств в  приеме внутренних абхазских паспортов в пакете документов, сопровождающих российский паспорт жителя Абхазии. В этом случае требуют, чтобы заявитель  предоставил внутренний российский паспорт с пропиской в РФ. Это требование  не назвать издевательством и дискриминацией не получается, потому что получается, что теперь гражданам Абхазии, для получения визы и выезда в другие страны надо искать пути для приобретения внутреннего российского паспорта с пропиской на территории РФ. В консульстве Польши в Москве, так же как и прибалтийских республик, требуют справку с работы в Москве. Предъявляются или выдумываются разные причины для отказа, вплоть до самых абсурдных, как предложение, обратиться  за визой в консульства в Тбилиси.   Представители  европейских посольств и консулы по гласной и негласной, но настоятельной рекомендации, а также под  давлением со стороны  Грузии действуют вразрез со всеми международными нормами и нарушают права людей на передвижение  в угоду политическим притязаниям  грузинского руководства, которое фактически способствует   международной изоляции  Абхазии и Южной Осетии.
Хотелось бы отметить, что речь идет не столько о получении туристических виз. Отказ в разрешении на въезд в европейские  страны и США  получили абхазские  студенты, направлявшиеся на учебу в Европу. В  частности,  недавно  студенты не смогли выехать  в Италию,  и представители гражданского общества для участия в международных форумах и круглых столах, которые устраивались по проектам Евросоюза. Визы не выдаются участникам детских  танцевальных ансамблей, спортивным командам, если же вдруг удается получить визы для команд, то потом устраивается международный скандал посольством Грузии в  стране пребывания,  а  также  лицам, нуждающимся в специальном медицинском лечении. Последнее представляет собой вопиющий  и циничный пример нарушения прав человека и попрание статей Всеобщей  декларации и всех конвенций по правам человека и также – универсальных принципов гуманности и морали в 21 веке.
Права человека  не  являются  исключительной привилегией больших народов или только тех, чьи страны входят в ООН или в ОБСЕ. США и европейские страны выражают поддержку так называемой «территориальной целостности» Грузии в рамках сталинских границ бывшей Грузинской Советской Социалистической Республики, и это не способствует  изменению  грузинской позиции в отношении признания реальности на местах и улучшения  ситуации в сфере  свободного передвижения граждан Абхазии и Южной Осетии. Пора  бы всем подумать о безопасности  и защите прав человека, а не только о  геополитических интересах.

Асида Ломия 

Letter of Indignation and Protest

We would like to bring to your attention that three representatives of the Abkhaz civil society, Gulnara Kichba, the Chairperson of the organization “Mothers of Abkhazia for Peace and Social Justice”, Asida Lomiya, the staff member of the same organization and Liudmila Sagariya, the staff member of the Foundation of Disabled and Amputees “Veresk” have been denied to obtain visas in the Polish Consulate in Moscow. 

We were going to participate in the annual Conference of OSCE ODIHR  2014 on human dimension in Warsaw.  We would like to mention that two persons participated last years in the work of this conference, Asida Lomiya three times,  Liudmila Sagariya twice, and Gulnara Kichba had a Shengen Austrian visa. Regretfully that has not been taken into consideration,  as well as the fact that we have been registered  as participants of the Human Dimension Implementation Meeting 2014, and Polish visas have been denied.

Participation in the conference is very important and it concerns human rights and human dimension.  It was almost the only one place the Abkhaz civil society representatives could openly inform about concerns and the situation in the field of human rights in Abkhazia. The restriction of movement we consider as a gross and severe violation of human rights. Unfortunately it is placed on the people of Abkhazia with regard to their travelling to the countries of Europe, and elsewhere became a law especially lately. 

The restriction of the  right to free movement or visa denial, within international borders can have profound effects upon other basic human rights also outlined in the Universal Declaration of Human Rights and other treaties.

Depriving the people of Abkhazia of their rights is absolutely incomprehensible in the light of all human rights declarations and international covenants, or should one rather suppose that the right to travel freely is the right only of some privileged nations?

Sincerely,

Gulnara Kichba

Chairwoman of the public organization “Mothers of Abkhazia for Peace and Social Justice”

Asida Lomiya 
“Mothers of Abkhazia for Peace and Social Justice”

Liudmila Sagariya 
Charitable Foundation of Disabled and Amputees “Veresk”

                                

Sukhum,

Abkhazia

Разговор о новом уровне российско-абхазских взаимоотношений должен быть глубоким и честным, без преуменьшения сложностей

                                                                    

На положении Абхазии всегда серьезно отражаются осложнения геополитической ситуации, поэтому мы стараемся отслеживать динамику этих процессов. Мы понимаем, как все усложнилось в последнее время, когда, например, военная стратегия Соединенных Штатов изменилась от оборонной к наступательной превентивной, что естественно, вызывает озабоченность России; когда Америка в своих интересах пытается переструктурировать  энергетическую систему европейской безопасности, в обход России, и когда Европа все более и более поддается американскому давлению. Очень много вызовов сегодня у России и понятно, что это отражается на политике России в отношении государств в ее ближайшем окружении, в том числе и на Абхазии. Видимо, в связи с этими изменениями стала активно обсуждаться идея подписания нового российско-абхазского договора, который призван обеспечить гораздо более глубокую интеграцию Абхазии в российское пространство. Прежде всего, я хочу подчеркнуть, что в Абхазии существует консенсус относительно интеграции с Россией – все позитивно относятся к подобной перспективе,  если степень и характер этой интеграции не ведет к снижению политического суверенитета абхазского государства и не перечеркивает надежды на перспективы дальнейшего международного признания Абхазии.

Снижение доверия или какое-либо сомнение относительно развития двусторонних абхазо-российских отношений, даже минимальное сомнение – губительно для Абхазии. Поэтому все, что вызывает это сомнение  -  тревожно и не в интересах Абхазии. Я думаю, и России тоже совершенно не нужно, чтобы в Абхазии возникали какие-то новые настроения, где есть место некоторым сомнениям. К сожалению, дискуссия о новом договоре, о необходимости более глубокой интеграции, мне кажется, не совсем правильно началась. Здесь уже задавали вопрос: существует ли текст этого договора? Где-то в публикациях пишут, что текст уже есть, уже написан, но не обнародован. Получается, что все мы, здесь сидящие, обсуждаем то, чего еще не видели. Я считаю, что не нужно забывать о том, что идея большей интеграции через модель ассоциированных отношений была вброшена весной этого года совершенно не подготовлено – без анализа уже существующих отношений, без какого бы то ни было обоснования. Реакция в Абхазии была очень острой и негативной. Практически все абхазское общество: исполнительная власть, парламент, оппозиция, различные партии и ветеранские организации – все однозначно высказались против этой идеи. Возможно, эта реакция была неправильной, возможно надо было иначе отнестись к этой идее. Но факт этого отрицательного реагирования уже существует, эта реакция уже факт истории. И не учитывать этот факт просто нельзя. Поэтому надо разобраться, почему абхазское общество обеспокоилось, что именно вызвало опасения, которые заставили так реагировать? Мы можем благостно дискутировать на эти темы, делать вид, что опасений нет. Но, к сожалению, опасения есть, и у них есть основания, поскольку в российском истеблишменте есть два линии отношения к Абхазии. Одна линия, которая идет от высшего руководства России, поддерживаемая и развиваемая МИД России - линия на развитие и взаимодействие с Абхазией, как с состоявшимся государством, да с массой проблем, но с независимым государством. МИД РФ проводит огромную работу, чтобы продвигать процесс международного признания. Но мы должны признать, что есть и другая линия, высказываются и другие мнения. Буквально несколько дней назад, в общероссийской газете «Новые известия» был опубликован материал о возможном проведении в 2015 г. референдума о вхождении Абхазии в состав России, что, кстати, поддержал зампредседателя комитета Госдумы по конституционному строю и госстроительству Вадим Соловьев. Мы не должны закрывать глаза на то, что на достаточно высоком уровне речь идет и о такой слишком уж глубокой интеграции, что конечно же, вызывает серьезные опасения в абхазском обществе. Мне кажется, что важный и полезный разговор об укреплении процессов взаимодействия, без которых на самом деле развитие Абхазии невозможно, нужно отличать от таких непонятных информационных вбросов.Говоря о базовом договоре между РФ И РА, нужно понимать, на каком основании его надо пересматривать? Может быть, достаточно его откорректировать или дополнить? Живя все эти 5 лет в соответствии с существующим рамочным договором о дружбе и сотрудничестве, в чем мы заметили какие-то бреши, упущения, недоговоренности? Что именно нужно восполнить или развить? Давайте этот разговор об интеграции начинать с определения недочетов, если они есть, с определения российских и абхазских интересов, чтобы обществу была понятна необходимость перемен. Чтобы не получилось, что где-то кто-то уже все решил, минуя обсуждение. Такие судьбоносные решения должны приниматься на основе ясного формулирования национальных интересов, на основе понимания, в чем именно заключается острая необходимость тех или иных решений. Здесь есть красные черты и для Абхазии, и для России. Для Абхазии – это снижение суверенитета, красная черта, игнорирование которой общество в Абхазии будет воспринимать негативно. Но и для России есть красная черта. Если интеграция будет настолько сильной, если изменения будут настолько значительными, то уже не только противники России станут воспринимать Абхазию, как оккупированную территорию. Разве это нужно России? Кто-то здесь уже говорил, что только несколько стран употребляют этот термин в юридическом плане, но можно прийти к тому,  что не до конца продуманные новые идеи будут «лить воду на мельницу» американского взгляда на то, как Россия ведет себя по отношению к странами, независимость которых признала. Поэтому я призываю к тому, чтобы эта дискуссия велась очень серьезно, не приуменьшая те озабоченности, которые есть, даже если бы они не имели под собой глубокой почвы. А в действительности, многие опасения имеют серьезные основания, поэтому разговор должен быть глубокий и честный, без приуменьшения реальных сложностей.

Арда Инал-ипа

Круглый стол: Российско-абхазские отношения: контуры нового уровня интеграции

 23 сентября

 Сухум., Абхазия 

Что случилось в Абхазии

                                                           

Лиана Кварчелия

Существует целый комплекс факторов, объясняющих причины «весеннего обострения» в Абхазии, вылившегося в смещение президента и досрочные выборы. С одной стороны, они связаны с конституционным устройством в стране и уровнем институционального развития; с другой - с особенностями внешнего контекста.

Президентская модель управления в Абхазии со значительной концентрацией полномочий в руках главы исполнительной власти стала источником политических потрясений к концу правления первого президента В. Ардзинба. На фоне крайне сложных экономической ситуации и криминогенной обстановки монополия политической элиты на основные экономические ресурсы вызвала в начале 2000 годов серьезные протестные настроения в обществе, приведшие к смене правящего класса  в результате президентских выборов в 2004 г.

При втором Президенте Абхазии С. Багапш экономическая ситуация несколько улучшилась, но не только потому, что Абхазия стала получать значительную социально-экономическую помощь со стороны признавшей ее независимость России. Президент Багапш объявил политику «чистого листа» в отношении недавних оппонентов. При нем  контроль над экономическими ресурсами стал менее жестким, хотя в широком плане процесс принятия решений не претерпел серьезных изменений в сторону реальной децентрализации.

 Третий президент Абхазии А. Анкваб выстроил наиболее жесткую вертикаль в административно-государственной системе, ослабив до предела местное самоуправление. Самая главная претензия к А. Анквабу состояла в том, что он сосредоточил в своих руках процесс принятия решений и контроля за расходованием не только местных бюджетных средств, но и всего комплекса российской социально-экономической помощи. Если учесть, что значительная доля экономической деятельности в Абхазии выстраивается именно вокруг освоения российских финансовых средств, в первую очередь, в сфере строительства социальной инфраструктуры, то подобное централизованное управление неизбежно создавало узкую касту допущенных к использованию российских средств бизнесменов и чиновников, отсекая большую часть предпринимательского сообщества. Попытка регулировать более или менее значимую по объему предпринимательскую деятельность через контроль над внешним инвестированием, замораживание системы кредитования (после провалившейся практики кредитования частного бизнеса во время президентства С. Багапш) также создали неблагоприятную среду для развития среднего бизнеса, что не могло не настраивать предпринимателей против исполнительной власти в лице Президента[1]. Кроме того, внимание экс-президента было сосредоточено в основном на финансируемых извне инфраструктурных проектах, а не на развитии внутренних структур экономики Абхазии, что сделало страну максимально зависимой от внешних вливаний.

Справедливости ради следует отметить, что в отсутствие эффективных государственных и общественных контролирующих институтов президентский контроль за расходованием поступающей из России помощи оказался единственным механизмом, который позволил избежать массового разбазаривания выделенных на Абхазию средств в отличие, к примеру, от ситуации в Южной Осетии. Оценки представителей Счетной Палаты и других высокопоставленных чиновников из России подтверждают, что серьезных претензий к тому, как осваивалась российская помощь в Абхазии, у них нет. Однако если рассматривать ситуацию с точки зрения необходимости выстраивания в Абхазии более эффективной системы управления и создания более справедливой конкурентной экономической среды, то видно, что существовавшая практика вертикального управления страдала отсутствием прозрачной системы государственного заказа и клиентелизмом.

В какой степени победившая оппозиция и примкнувшие к ней бизнесмены заинтересованы в реальном изменении «правил игры», а не в простой замене А. Анкваба на «своего» человека на президентском посту, покажет время. Во всяком случае, конкретные предложения, например, о перераспределении властных полномочий  поступили не от оппозиционных партий, а из среды гражданского общества. Рабочая группа, состоящая из молодого поколения юристов во главе с лидером гражданского общества Алхасом Тхагушевым, подготовила для обсуждения концепцию реформирования политического устройства Абхазии, в основе которой лежит фактический переход от президентской модели управления к парламентской. Именно на нее во время президентской избирательной кампании в июле-августе 2014 г. ссылался кандидат от объединенной оппозиции Р. Хаджимба.

Борьба за перераспределение экономических рычагов – это важная, но не единственная причина майского кризиса. Характер дискурса и риторика не только лидеров оппозиции, но и их сторонников, особенно в социальных сетях, говорит о весьма сильных реваншистских настроениях среди тех, кто чувствовал себя проигравшими в результате первых альтернативных президентских выборов (2004 г.).

 В этом смысле и «грузинская карта» в виде вопроса паспортизации мегрельского населения восточных районов могла разыгрываться не только с целью отсечения электората, который с большой долей вероятности отдал бы предпочтение более либеральному в отношении этого населения кандидата. По-видимому, то, в каком ключе ставился вопрос паспортизации, должно было помочь создать «обвинительную базу» против президента, ведь для досрочной смены власти нужны были очень серьезные обвинения в духе «предательства» государственных интересов. Поэтому неслучайным кажется то, что локомотивом в борьбе против А. Анкваба стала «грузинская тема».

Сам экс-президент Анкваб сделал крайне мало для публичного разъяснения своей позиции по ряду острых проблем, включая вопрос паспортизации. Вопрос гражданства всего мегрельского населения Абхазии сам по себе не может иметь упрощенных решений, в том числе подобных тем, которые бывшая оппозиция навязала абхазскому обществу. Однако очевидно, что при всех сложностях, связанных с регулированием вопроса гражданства, для начала надо было хотя бы отделить проблемы, связанные с возможной коррупцией, от других вопросов. А что касается коррупции, то реальной борьбы с ней ни в вопросе паспортизации, ни в других сферах не было.

Волюнтаризм, который проявлялся экс-президентом в принятии решений, в кадровых вопросах, в характере выстраивания контактов с внешним миром, закрытость от общества, минимальный контакт с СМИ – все это создавало почву для недовольства. Однако уверенность А. Анкваба в своих  силах, вероятно, зиждилась на излишней вере в незыблемость принципа институционализированной смены власти (через выборы), по крайней мере, веры в укорененность этого принципа в Абхазии. Очевидно, что  экс-президент сделал ставку на пассивного обывателя (а таких  - большинство), который привык выражать свое мнение в основном в день голосования. Вполне возможно, что, несмотря на определенную степень недовольства, простой обыватель (как из числа этнических абхазов, так и из среды национальных меньшинств) все-таки проголосовал бы за А. Анкваба, ценя его вклад в восстановление социальной инфраструктуры, его уважение к культурному многообразию в Абхазии, а также из-за опасений дестабилизации ситуации. Однако экс-президент не учел, что не обыватели делают революцию. Революцию конструируют другие – политики, бизнес, СМИ. Последним была предоставлена беспрецедентная свобода слова в Абхазии – не было ни одного судебного иска против журналистов, хотя поводов для них было немало. С другой стороны, следует отметить, что и доступ к официальной информации был ограничен, может быть, даже в большей степени, чем при других президентах, так как право на предоставление официальной информации было также монополизировано экс-президентом. «Причудливый симбиоз авторитаризма и демократии»[2] - очень точная характеристика существовавшего до недавнего времени режима, хотя ее можно отнести в разной степени ко всем трем президентствам в истории Абхазии.

Именно «демократическая» составляющая президентского управления позволяла оппозиции вести методичную конкурентную борьбу, в первую очередь, через парламентскую деятельность при поддержке оппозиционных СМИ. Однако тот факт, что оппозиции удалось «одолеть» А. Анкваба отнюдь не через победу на выборах, говорит о незрелости демократической политической культуры в обществе.  Бывшая оппозиция проигнорировала механизмы институционализированной политической борьбы, фактически подменив нормальный политический процесс подготовкой к силовому смещению президента. Будучи представленными в Парламенте и имея свои рычаги для принятия решений, оппозиционеры не сделали необходимых шагов для решения даже локальных вопросов: к примеру, до сих пор не разработано положение о виде на жительство, которое могло существенно снизить накал страстей вокруг вопроса паспортизации. 

Дополнительный импульс событиям в Абхазии придал и внешний контекст, связанный с готовившимся подписанием соглашения об ассоциации Грузии с ЕС. Возрождение старой идеи об установлении ассоциированных отношений между Абхазией и Россией могло задумываться как «симметричный ответ» Западу и Грузии. Абхазскому обществу известно, что экс-президент А. Анкваб отказался от идеи подобного договора, считая, что он ущемляет суверенитет Абхазии. Более того, Спикер Парламента и МИД Абхазии сделали довольно резкие заявления в ответ на интервью известного абхазского общественного деятеля Т. Шамба, в котором последний обосновывает выгоды ассоциированных отношений с Россией. Нельзя сказать, что в самой России существовало однозначное отношение к идее ассоциации. Например, МИД РФ занял сдержанную позицию и в отношении вопроса ассоциации и в отношении неконституционных способов смещения президента.

И все-таки, почему силовая смена власти произошла столь быстро? Представляется, что события застали экс-президента и его сторонников, да и большинство граждан Абхазии, врасплох. Общество, как и президент, слишком свыклось с мыслью о то, что в стране устоялась процедура конституционной смены власти. Сам экс-президент отказался отдавать приказы по защите административных зданий и телевидения, которые могли повлечь за собой столкновения. Он же воспрепятствовал и проведению многотысячного митинга граждан, не принявших силовое смещение президента. С другой стороны, в среде отчасти деморализованных сторонников А. Анкваба наблюдалась определенная дезорганизация. А. Анкваб в каком-то смысле попал в расставленную им же самим ловушку; стал жертвой «ручного», как любят говорить журналисты, управления: ушел президент - некому принимать решения. Действиям более организованной оппозиции сторонники Анкваба, пренебрегшие в последние годы партийной работой, не смогли противопоставить серьезный ответ. Тем не менее, сил ветеранских групп хватило на то, чтобы уже после заявления А. Анкваба об отставке предотвратить преследование отдельных чиновников и сторонников сверженного президента. Можно сказать, что баланс в обществе до последнего времени обеспечивали не столько государственные структуры, в том числе силовики, которых к концу избирательного процесса стали все меньше воспринимать как нейтральную силу, сколько наличие ветеранских организаций по обе стороны внутри-абхазского кризиса.         

В целом, то, как произошло смещение экс-президента Анкваба, вызвало неприятие у многих людей – даже тех, кто не был его сторонником. Многие увидели в пренебрежении институтами опасность создания ослабляющих государство и раскалывающих общество прецедентов. В итоге к досрочным президентским выборам Абхазия подошла с не очень утешительными результатами:

1.      Общество находится в состоянии раскола. Беспощадная словесная «война» в СМИ и социальных сетях не оставляет в этом сомнений[3].

2.      Государственные институты слабы и поддаются натиску «площадной демократии». В прецеденте, созданном майскими событиями, бывший оппозиционный мейнстрим видит позитив, считая, что это важный урок для всех последующих президентов. Для мейнстрима не очевидна опасность того, что вместо сложного, многомерного политического процесса и институционализированной борьбы предлагается перманентная угроза дестабилизации.

3.       По-прежнему происходит персонификация власти, хотя широко используется дискурс «реформ».

4.      Депутаты Парламента в большинстве своем явились источником нарушения законов. Показательно в этом смысле противоречащее избирательному законодательству заявление парламентского большинства во главе со Спикером (он же – и.о. Президента) в поддержку кандидата Р. Хаджимба в разгар предвыборной кампании.

5.      В медийном дискурсе ставится знак равенства между «нарушением» Конституции и ее «изменением» с целью оправдания незаконных решений и обвинения оппонентов в противодействии реформам. 

6.      В стране нет сильных партий с четко сформулированной платформой. «Образ врага» - главное оружие в арсенале политиков и разного рода «экспертов».

7.      Весьма напряженная избирательная кампания показала, что все политические группы поднаторели в использовании «демократического тезауруса» и овладели технологией подмены тезиса. Иллюстративно доведение до абсурда принципа прозрачности, когда во время экзамена по абхазскому языку для кандидатов в президенты прозвучало требование транслировать ход экзамена на ТВ.

8.      Проводниками, а чаще создателями мифов, становятся те, кого некогда считали представителями независимых СМИ. Усилиями наиболее громковещательной части журналистского сообщества конструируется новая «реальность», в которой граждане Абхазии должны испытывать радость от того, что в Абхазии, наступила «долгожданная свобода». При этом уровень нетерпимости к иному мнению со стороны самих журналистов и явная однобокость освещения ситуации свидетельствуют об обратном.

Тем не менее, выборы состоялись, и общество вздохнуло с облегчением. Сложно сказать, как развивалась бы ситуация, если бы пришлось проводить второй тур. Во всяком случае, на вопрос журналиста в прямом эфире, примет ли оппозиция свое поражение, если проиграет на выборах, кандидат в вице-президенты В. Габния не дал прямого ответа, и это дает повод призадуматься.

Ну а перед новым Президентом стоят сложные задачи. Во-первых, его поддержали слишком разные политические группы, которые будут ожидать от него соответствующих назначений, и жесткая борьба за «кресла» кажется неминуемой. Во-вторых, стремление заручиться надежной поддержкой извне создало ситуацию, когда вопрос суверенитета Абхазии, в незыблемости которого до недавнего времени никто не сомневался, вдруг стал чуть ли не центральным вопросом политической повестки дня. В-третьих, новому Президенту придется решать загнанный в тупик вопрос гражданства этнических мегрелов. В-четвертых, общество действительно ждет перемен, о которых говорил во время избирательной кампании Р. Хаджимба.

Вновь избранный Президент обещает, что будет расследована экономическая деятельность предыдущего руководства с целью выявления возможных нарушений, и это действительно важно для нашего общества. Думаю, важно также, чтобы расследования не ограничились лишь периодом нахождения А. Анкваба во власти, а охватили весь период существования абхазского государства. Кроме того, если параллельно с расследованиями не произойдет «чистка» в собственных рядах, если на ключевые позиции будут назначаться люди, не имеющие репутации профессионалов и непримиримых врагов коррупции, вряд ли можно будет говорить о позитивных изменениях. У Р. Хаджимба есть шанс доказать, что его 10-летняя оппозиционная деятельность была не самоцелью, венцом которой стало президентство. И доказать он это сможет тем, что будет делать конкретные шаги для претворения в жизнь своих предвыборных обещаний – создавать стимулы для экономического развития, улучшать криминогенную ситуацию, бороться с коррупцией и кумовством, осуществлять управленческую реформу и пр. Сегодня именно это способно реально объединить расколотое общество. А без широкой общественной поддержки и участия справиться с решением этих задач будет крайне сложно.

---

[1] Отмена системы лицензирования некоторых видов экономической деятельности (речь идет о мелком предпринимательстве), на фоне недовольства более крупных и амбициозных бизнесменов, осталась вне поля зрения критиков А. Анкваба.

[2] Баранов Н.А. Политический режим современной России  // Известия Российского государственного педагогического университета имени А.И. Герцена. №8 (35): Общественные и гуманитарные науки: Научный журнал. СПб., 2007. С.54-64.

[3] Помимо неуважительной, враждебной риторики оппонентов, признаком раскола является и наличие строго закрытых (для инакомыслящих) групп в фейсбуке. Напрашивается аналогия с реальными разделительными линиями в Белфасте, хотя в данном случае речь идет о виртуальных заграждениях.

http://apsny-chp.org/opinions/?ID=93